— Ну, его перегар сработал для тебя вместо нашатыря. Тут любой бы протрезвел, — со знанием дела изрекла она и неожиданно добавила: — Если, конечно, был действительно пьяным, а не нарочно притворялся.
Полет хмыкнула и похлопала меня по колену.
— Ладно-ладно. Проехали. Дальше-то что было?
— Рабочие стали орать на Марка, чтобы увел меня в дом, если не хочет, чтобы я разродилась до времени. Марк велел им вызывать «скорую», и мы пошли домой. А они бурно выясняли, у кого есть мобильный. Но у всех либо сели аккумуляторы, либо кончились деньги на счете. Марк обернулся и сказал, что сам вызовет. Но тут приехал Бетрав и машина «скорой помощи».
— Вот он у меня какой! — Полетт горделиво потерла ладошки. — Жак-вездесущий! Ты ему сказала, что была драка, он медицину-то сразу и пригнал! Почуял, что тут добром не кончится. У него ж интуиция, как у тигра! Ну? Дальше-то что?
Глава 22,
в которой медики занялись Бруно
Бетрав молча вытащил сигареты и закурил. Он не смотрел ни на меня, ни на Марка. Ни даже на Бруно. Просто сосредоточенно рассматривал розовый куст посреди двора. Рабочие держались кучкой и курили тоже, поглядывая то на Бетрава, то на нас с Марком. Лола, вытянув шейку, как будто с нарочитым интересом наблюдала за действиями медсестры и врача. Наконец Марк не выдержал.
— Дядя Жак! Ну честное слово! Это просто несчастный случай. Он сам упал с лесов!
— А какого… — Бетрав крякнул и щелчком отшвырнул окурок. — Какого лешего он на леса полез?
— Ну, мы хотели выпить на крыше за Ришелье…
Бетрав резко вскинул голову и посмотрел на Марка так, будто оценивал его психическое состояние. Но ничего не сказал, а снова вытащил сигареты.
— Правда, дядя Жак! Он сам упал. Меня даже рядом с ним не было. Я разговаривал с Круговоротом, когда он упал.
— С кем? — нахмурился Бетрав.
— Круговорот — это бродяга! — поспешно объяснила я. — Старик, прибился к нам вчера, и я хотела его прогнать…
— Но он такой прикольный! — хмыкнув, перебил меня Марк. — Всех смешит, и я позволил ему остаться, чтобы строителям помогал. Подсобный рабочий всегда не лишний, а этому, кроме еды, ничего не надо. Я, говорит, человек мира и презираю деньги, поскольку сие есть чуждое природе явление…
Бетрав с выражением крайнего недовольства смотрел на Марка, и я понимала, что его очень раздражает амбре от Марка и эта полупьяная болтовня.
Санитары уже грузили носилки с Бруно в машину. Медсестра придерживала на нем кислородную маску. Ко мне почти бегом направился врач и заявил, чтобы я поторопилась и ехала с ними, потому что в больнице должна буду подписать обязательные бумаги, как жена пострадавшего, который сейчас в бессознательном состоянии и которому, похоже, требуется срочная операция.
— Операция? Какая?
— Мадам, в больнице еще раз обследуют вашего мужа и решат точнее. Я не вправе ставить преждевременный диагноз. Пожалуйста, садитесь в машину. Не задерживайте нас.
— Я поеду с ней, — решительно заявил Марк и покосился на Бетрава.
— Поезжай-поезжай, сынок, — неожиданно ласково произнес тот. — Не бросай Соланж.
Только поменьше болтай, уж больно у тебя из пасти разит алкоголем.
Мы втиснулись в машину возле носилок, и Марк всю дорогу молчал и старательно прикрывал рот рукой.
Рентген показал, что у Бруно сломано два ребра, но позвоночник в полном порядке. Операция не нужна. Большие гематомы от ушибов на спине пройдут со временем. Кости черепа тоже целы. Однако он в глубокой коме. И мне посоветовали ехать домой и не ждать у постели, когда он придет в себя. Может быть, завтра, может быть, через два дня, может быть — никогда.
Когда мы с Марком вышли из больницы, на лавочке сидел и курил Бетрав.
— Дядя Жак! — обрадовался Марк. — Как хорошо, что ты здесь. А то я уже голову сломал, как домой добираться. Мы ж без машины. Подбросишь нас?
— Конечно. — Он метко стрельнул окурком в урну и поднялся. — Как дела у мсье Дакора?
Мы вкратце рассказали. В машине Бетрава оказался термос с зеленым чаем и целый пакет пирожков.
— Угощайтесь. Моя пекла. Пальчики оближешь! С мясом.
Пирожки оказались действительно замечательными. Бетрав что-то мурлыкал себе под нос и поглядывал в зеркальце, как мы с Марком на заднем сиденье расправляемся с его припасами.
— В общем так, господа, — через какое-то время заговорил он. — Я побеседовал со всеми строителями, и они сообщили, что все были с другой стороны дома и подбежали только тогда, когда Дакор был уже на земле, а Соланж и Лола стояли рядом. Причем у Соланж в руках была доска.
— Да, правильно, — сказала я. — На Бруно упала доска, и я эту доску с него сняла.
— Допустим, — сказал жандарм. — Но суть не в этом, а в том, что все они находились с северной стороны дома, а падение произошло — с южной, и ни один из них не может подтвердить, что тебя, Марк, не было рядом с Дакором. И никто не видал и не слыхал, как ты разговаривал в этот момент с бродягой!
— Ну как же, — возразил Марк. — Я хоть и пьяный тогда был сильно, но точно помню, что болтал с Круговоротом!
— Как он выглядел?
— Ну мелкий такой старикашка. Волосы сальные, давно не стриженные. И не брился, должно быть, с неделю. Комбинезон явно с чужого плеча. Он прибился к нам вчера. Соланж кормила его вечером вместе со сборщиками винограда. Он развлекал всех байками.
— Какими? — уточнил Бетрав, косясь на меня через зеркало.
— Про жидкости, про величие круговорота жидкостей в природе, — стараясь улыбнуться, сказала я. — Эдакий доморощенный философ.
— Ага, — радостно подтвердил Марк. — Это он был, точно! Я и застал его за тем, что он мочился на розовый куст во дворе. Я окликнул: Круговорот, что ты делаешь? «Общаюсь со сферами!» — говорит. Я засмеялся, Бруно тоже. — Марк кашлянул. — А потом упал…
