дверь.
– Что ты, моя милая? – обняла она Надийку, – Али заскучала?
– Нет, тётя Варвара, не заскучала, всё хорошо. Я вот просто Мишанькой любуюсь, да думаю о своём…
– О чём же ты думаешь, моя ласточка?
Надийка вздохнула:
– Я представляю, как бы меня моя мама вот эдак любила, ласкала. Мамочка-то моя умерла, когда я родилась. Меня бабушка нашла случайно.
Варвара, потрясённая словами девочки, в недоумении оглянулась в сторону большой комнаты, где сейчас сидела Захариха, а затем на Надийку. Девочка же продолжала:
– Я бы так хотела, чтобы у меня тоже была семья – матушка и отец.
Она замолкла, но тут же поспешно, бросив взгляд на Варвару, покачала головой:
– Нет-нет, вы не подумайте, я бабушку люблю, и она меня тоже! Она никогда меня не обидела, ни разу. Просто… Мне так не хватает иногда маминой ласки, так вот и прибежала, прижалась бы к ней, рассказала свои тайны, что на сердце лежат… Правда, теперь Господь мне подарил крёстных родителей – это Мария и Влас.
У Варвары сжалось сердце, ей до боли в груди стало жаль эту худенькую, маленькую девочку, которая с самого рождения не знала материнской любви и нежности. Она присела рядом с Надийкой на лавку, ласково обняла её, прижала к своей мягкой, пышной груди, принялась гладить по спине и волосам тёплыми своими добрыми руками, и тихо запела. Надийка в ответ, сама не заметила, как устроила поудобнее головку на груди Варвары и заслушалась её колыбельной. Дверь приоткрылась и вошёл Корней. Посмотрев на жену с Надийкой, он присел с другой стороны лавки и тоже обнял девочку. Так они и сидели, и плыла песня Варвары по комнате. И пела она о далёких берегах и странах, о реке, что несёт свои воды плавно и гордо в те края, где цветут прекрасные цветы на бескрайних лугах, где поют неведомые птицы, где все живут счастливо и не знают ни горя, ни бед, где солнце выплывает поутру из-за высоких гор, а вечером садится за дремучий лес. Надийка слушала её песню, и по щекам её текли слёзы.
Гости, заслышав песню, тоже притихли, замолчали, загрустили о своём. Захариха заплакала. Вслед за ней заплакала и Мария, ведь только они вдвоём и знали судьбу Надийки. Остальные гости, хоть и не ведали истинной причины этих слёз, но всё же душой тоже почувствовали печаль, прониклись этим настроением. Когда Варвара закончила петь, она подняла лицо Надийки, взяв его ладошками, отёрла слёзы с её щёчек, обняла девчушку, расцеловала и сказала:
– Кровинушка ты моя, не плачь, теперь ты и наша дочка тоже, и мы с Корнеем никому тебя в обиду не дадим! Пойдём к столу.
Они вышли к гостям и Варвара, улыбнувшись, сказала:
– Ну, что же вы, гости дорогие, загрустили? А ну, давайте-ка станем чай пить с пирогами.
Все заговорили снова, заулыбались, а Варвара провела Надийку к её месту и усадила возле Марии и Степана. Степан тут же зашептал ей на ушко очередную свою шуточку, и девочка рассмеялась.
– Вот и ладно, – подумала Варвара, вздохнув.
Её до глубины души потрясла история Надийки и так захотелось сделать ей что-нибудь приятное, как-то порадовать девочку.
Прошло время, гости стали расходиться по домам.
– И нам пора домой сбираться, – сказала Захариха.
– Степан, – подозвал Корней брата, – Нужно бабушку с девчатами домой отвезти.
Степан согласно закивал и пошёл запрягать лошадь. К Захарихе подошла Варвара с корзинкой в руках, той самой, из которой Надийка раздавала нынче в храме подарочки всем гостям.
– Вот, возьмите, пожалуйста, – протянула она корзину старухе, – Это, бабушка, вам с Надийкой подарочки от нас.
Корзина доверху была наполнена угощением: были тут и пироги, и свежие яички, и леденцы, и кусок сала, и много ещё всяческого добра.
– Ой, да что же это? – всплеснула руками Захариха.
– Берите-берите, это вам угощеньице от нас, и в гости к нам почаще приезжайте, не забывайте нас, ведь мы теперь родные люди.
– Спасибо вам! – поклонилась старуха.
– Дядя Корней, а ведь нам ещё нужно в храм заехать к батюшке, он велел непременно заехать! – потянула за рукав Надийка.
– Помню-помню, моя ласточка, я Степану сказал, он тебя завезёт.
Мария села на телегу впереди, рядышком со Степаном, а Надийка с Захарихой пристроились сзади. Варвара с Корнеем долго стояли у ворот, махая руками на прощание. Варвара снова тихо заплакала, ей было очень жаль девочку.
– Надо почаще Надийку к нам в гости звать, – подняла она глаза на мужа, – Девочка-сирота, и надо нам её любить крепко-крепко, чтобы сердечко её отогрелось, и чтобы легче ей было на душе.
– Я с тобой согласен, – обнял Корней супругу, – Хорошая она очень, и такая ранимая, маленькая, как воробушек. Пусть будет нам названой доченькой.
– Пусть будет, – Варвара поцеловала Корнея в щёку, и они пошли в дом, к оставшимся гостям.
Степан вёл телегу неспешно, они с Марией о чём-то еле слышно беседовали промеж собою, а Захариха с Надийкой молчали, разглядывая дома сельских жителей и местные пейзажи. Село было большое и многолюдное.
– Ну, вот и приехали, – сказал Степан, останавливаясь перед воротами храма.
Надийка, встрепенувшись от собственных мыслей, спрыгнула с телеги и пошла внутрь.
– О, пришла, моя ты деточка, – обрадовался старенький священник, – А я уж переживал, не забыла ли.
– Не забыла, батюшка, – улыбнулась Надийка.
– Ну, идём вот сюда, – он кивнул на лавку у входа, и они присели рядышком.
– Дело у меня к тебе есть, моя милая, – священник развёл руками вокруг, – Хотел я тебя попросить храм наш украсить.
– Ой, да как же? – испугалась Надийка, – Я ведь не умею.
– Умеешь, всё ты умеешь, – улыбнулся батюшка, – Вон какую красоту вышиваешь. Глядишь, и тут мысль придёт в головушку твою светлую, что да как можно нам тут устроить. Вот покров бы нам на аналой нужен, и скатерть на стол с запивкой, куда люди после причастия подходят. Я бы тебе денежек-то дал на нитки и ткань, а там уж сама гляди, как что придумаешь, уж больно красиво у тебя выходит.
– Хорошо, батюшка, я согласна, только я волнуюсь, – кивнула Надийка.
– Всё у тебя получится, детонька, – священник погладил девочку по руке, – А я ведь тебе ещё секрет открою, у тебя впереди много работы.
– Какой же? – подивилась Надийка.
– В вашей-то деревне ведь часовенку будут строить, – радостно ответил священник, – Только о том пока тс-с-с, никому не говори.
Батюшка прижал палец к губам и заговорщически поглядел на Надийку. Та рассмеялась, захлопала радостно в ладошки и согласно кивнула:
– Никому не проболтаюсь!
– Только у меня к вам тоже просьба будет, – засмущавшись, произнесла Надийка, – Можно?
– Конечно можно!
– Я хотела у вас попросить несколько иконок, я их вам потом верну.
– Да что ты, зачем же возвращать? Я тебе их подарю. Выбирай любые, – и священник подвёл Надийку к церковной лавке, где на полочках стояли разные образа.
Надийка выбрала несколько маленьких, величиной с ладошку иконок, внимательно рассмотрев перед этим каждую деталь.
– Я вот эти возьму, спасибо вам!
– Во славу Божию, – ответил священник, – И вот что, дочка, за работу твою заплачу я тебе.
– Нет, не нужно, вы что? – залепетала Надийка.
– Это даже не обсуждается, – покачал головой священник, – Любой труд имеет цену, и должен быть оценён по достоинству, а твои работы несут людям столько тепла и радости, что грех не отплатить тебе тем же и не порадовать тебя в ответ!
– Спасибо вам, – кивнула девочка.
– Ну вот, смотри-ка, – вдруг сказал священник, – Что вот тут написано?
Надийка, взглянув на непонятные крючочки и значки, покраснела, щёчки её вспыхнули. И священник смекнул, что девочка неграмотная и читать не умеет.
– Ты букв не знаешь? – участливо спросил ей батюшка.
– Нет, – склонила головку Надийка, – У нас в деревне школы нет, а в большое село ребятишки наши ездят, но живут там при школе всю неделю, и денежку платят, а у нас с бабушкой столько денег нет.
– Вот оно что, – ответил священник, – А сама-то ты хочешь грамоте учиться?
– Конечно, конечно хочу!
– Ну,
