мы, бросив оружие, с гиком помчались в лес. Прежде чем нырнуть в ближайший куст, я услышал отчаянный вопль обезумевшего Магомеда, который даже не бежал, а от избыточного веса просто катился за нами:
– Вай мама!.. Он меня догоняет!..
В следующий миг, зацепившись за что-то, толстяк свалился навзничь, и мы стали свидетелями душераздирающей картины: прибавляющий все больше и больше скорость, оживший труп нашего товарища достиг, наконец, распростертого на поляне тела. Посмотрев сначала на восток, после на запад, он сломал увесистый сук у ближайшего дерева и начал методично обрабатывать выпирающую часть несчастного Магомеда. Отчаянные вопли незадачливого бойца откликнулись эхом по всему лесу и заставили затрепетать наши души, которые и так ушли куда-то в пятки. Вдруг труп обрел еще и голос и разразился таким благим матом, что мы окончательно уверовали в чудесное воскрешение нашего Джабраила.
– Помогите! – визжал и хрюкал истязаемый. – Убивают!..
– Он его действительно убьет, – прошептал рядом Гюлахмед. Оглянувшись, я увидел и других товарищей, которые со страхом наблюдали эту драму.
– Раз ругается, значит жив. Где вы видели дерущегося духа, – опять сделал трезвые выводы Садык. – Пошли, поможем ближнему во имя Аллаха. А то не успел воскреснуть один, отдаст душу другой…
Мы ринулись к Джабраилу, кое-как его обезоружили и вырвали из его лап Магомеда, который сжался в комок и затравленным взглядом смотрел на напавшего на него не то мстящего духа, не то ожившего товарища.
– Вы все хотели меня убить, – визжал Джабраил, – я все слышал! Вы все преступники! Вы хуже армян! – продолжал орать в бешенстве он, оплевывая нас брызгами слюны.
– Тише, тише, брат, – успокаивающе пробормотал Балабеков, – ты же и так скопытился. Мы все видели…
– Тебя что, на том свете не приняли? – вполне серьезно спросил Садык.
– Я столько плакал… – прошептал растерянно Гюлахмед. – Аллах услышал мои молитвы!.. – вновь заревел лезгин. – Я-то думал, своими руками…
– Ты тут единственный друг, – так же растрогался Джабраил. – Дайка обниму тебя… Пустите меня! – опять наорал на нас воскресший, так как мы продолжали его держать. – Не трону я его, – смачно плюнул он в сторону Магомеда, – нужен он мне…
Пока друзья обнимались и плакали, мы безуспешно пытались разгадать эту головоломку. Наконец Садык не выдержал:
– А все-таки, братец, – обратился он к Джабраилу, – объясни-ка нам, черт бы тебя побрал, как это случилось, что, отдав концы, ты опять приперся обратно. Поверьте, товарищи, я по долгу службы немало жмуриков упаковал на тот свет и у всех у них был билет в один конец. А этот, – развел руки в недоумении мулла, – как будто еще и помолодел!
– А-а, все равно, не поверите, – махнул рукой и, кажется, смутился Джабраил.
– А ты рассказывай, ромашку не устраивай – поверим, не поверим, – проворчал Балабеков, – может и поверим. Тут всего насмотришься.
– Ну, как скажете, – призадумался Джабраил. – Честно говоря, я сам уже не верю, что все это произошло на самом деле. Уж лучше поделюсь. А то лопну или чокнусь…
Он хлебнул тутовки из заботливо протянутой Гюлахмедом фляги, подождал, пока мы пристроились поудобнее, и начал…
– В общем, братцы мои, Садык прав. Я действительно, на какое-то время отдал душу…
– Дьяволу, – не удержался Магомед и быстро юркнул за дерево.
Мы зашикали на него. Джабраил недовольно буркнул:
– Надеюсь, все-таки Богу. Потому что там, куда я попал, на зеленой сочной поляне бегали приличные твари в лице овец, коров, верблюдов. Даже намека не было на таких ослов, как ты, Магомед, который из-за несколько коров готов был умертвить своего боевого товарища…
– Подожди, – нетерпеливо перебил его Мулла Садык, – ты хочешь сказать, что попал в рай?
– Если то, что я описал, соответствует, по твоему мнению раю, то я был в самом настоящем раю. Журчали речки, щебетали птицы, плоды вековых деревьев свисали до земли. На душе было так спокойно и радостно, что я прослезился…
– А гурии там были? – мечтательно разинул рот Гюлахмед.
– Ага… – ответил вновь неугомонный Магомед, который окончательно пришел в себя и мечтал расквитаться с Джабраилом. – 90-60-90. В бикини и без лифчиков…
– Представьте себе, – решил, видимо, не поддаваться на провокацию Джабраил, – не хотел говорить, но после замечания этого упыря, – кивнул он в сторону оппонента, – просто обязан сообщить об этом. Добавлю лишь то, что таких прекрасных существ на земле я еще не видел.
– Откуда увидишь, – все не успокаивался Магомед, – небось, у себя в деревне, кроме коров и ишаков, ни за кем не ухаживал…
Тут Балабеков так гаркнул на Магомеда, что тот чуть не уронил автомат, и впредь не мешал рассказу Джабраила. Тот, вздохнув, продолжил…
– Вдруг вижу пред собой высокого, с заметной горбинкой на носу старика, одетого сплошь в белое. Ветер играл его седыми длинными волосами и смешивал их с такой же длинной бородой. Старик, опершись на дубовую палку, в упор за мной наблюдал. Уловив взгляд, сердито спросил:
– Что приперся? Рано тебе.
– Тут так хорошо! – воскликнул я. – Не гони, Аллахом прошу…
Тот, кажется, еще больше разозлился и рявкнул на меня:
– Не смей своим поганым языком упоминать Его имя! И вообще, тут ошибочка произошла. Я лично доложу вышестоящей инстанции об этом, – старик ткнул палкой вверх. – Думаешь, мы не знаем, что ты людям в долг даешь на проценты? Думаешь, не знаем, что во время поста свинину жрешь с водкой?
Меня прошиб холодный пот. В последнее время, что греха таить, решил я так зарабатывать. Что делать? Работы нет, дети растут… Тут хоть какая-то копейка попадала. И на счет свинины верно было. Если сосед грузин тебя угощает шашлыком и чачей, как не пить и не есть? Тем более при такой голодухе. Но, чтобы из-за этого в вечную тюрьму на том свете сесть и жариться в геенне огненной…
– Я больше не буду! – заревел я и, упав на колени, обнял его ноги. – Не губи! Шайтан сбил с пути…
Старик противно покашлял и больно постучал палкой по моей голове.
– Брат Шайтан тут не причем. Он свою работу делает. А вот из-за таких, как ты, он скоро обанкротится. Сколько грешных душ можно забирать? Тут ни один бюджет не выдержит. Видишь, – обвел старик пространство палкой, – на сотни верст ни одной праведной души!.. Чтоб все деньги вернул! Нечестно заработанные!
– Верну, мамой клянусь, верну, – зарыдал я и опять припал к ногам Смотрящего. Но тот продолжал бушевать:
– Думаешь, я не вижу, как ты измеряешь глазами попочки и сисички наших гурий? Конечно, здесь захочешь остаться, если совесть потерял. А ты вспомни жену, ведь она еще молодая? Думаешь, тебя будет
