что Украина проиграна Западом. Она инструмент, взрыватель войны против России. Судьба взрывателя известна. Но их задача — не дать нам победить небольшой ценой. Надо истощить нас, сделать нашу жизнь как можно труднее, на годы продлить войну, кидая в топку украинских солдат, чтобы неизбежно опустить нашу экономику, добиться социального взрыва, т. е. во всех отношениях сделать нам тяжело.
Чем больше украинцев сейчас погибнет, тем для американцев лучше. Потому что тем труднее будет наладить нам с украинцами диалог, что и так невозможно при жизни одного поколения. Но в будущем необходимо какое-то умиротворение, оздоровление отношений. Ведь даже не русофоб где-нибудь в Сумской или в Черниговской области, потерявший на войне сына, брата, дядю, возненавидит нас. Это драма. И это тяжелейшее испытание для национального самосознания.
Запад истерически шумит о якобы «путинской пропаганде», пытается изобразить в ложном свете массовые общественные настроения. Но Запад совершенно просчитался, полагая, что 90 % граждан России будут вести себя так, как несколько сотен медийных персонажей, что поспешили уехать. Но в целом у нас, наоборот, когда появляется у ворот внешний враг, происходит консолидация и воля твердеет именно при давлении извне.
Весь мир сейчас смотрит с вниманием на эту ситуацию. Мир будет уже другим. Америке неизбежно придется расстаться с идеей глобального непререкаемого доминирования, но это займет еще немало времени, и США яростно этому сопротивляются, попирая все красивые принципы, которыми они завлекали в свою орбиту мир. США откровенно признались: мы против России и Китая и должны сдерживать их, потому что они осмелились бросить вызов нашему глобальному доминированию. Так просто и откровенно!
Сложно говорить о будущем, но оно работает скорее на нас. Европа оказалась более уязвимой от международного разделения труда и мирового товарообмена. Она стремительно теряет роль и клонится к упадку, но это и есть цель англосаксов. А в Соединенных Штатах экономика зиждется на вавилонской башне из зеленой бумаги. Их сила в эмиссии доллара, в долларовом ценообразовании всего мирового рынка. Если это нарушается, для них это гибель. В результате европейских санкций уже начался массовый отток капиталов и инвестиций из Европы в США, что помогает американской экономике.
Долларовая эмиссия — главное оружие доминирования и власти в мирное время, разумеется. А воевать никто не хочет.
Европа воевать не может. Военные аналитики пишут о том, что даже если НАТО захотело бы объявить нам войну, без американцев они это сделать не смогут, им нужен минимум год, чтобы создать серьезное боеспособное вооруженное объединение для противостояния. Да европейцы и не хотят воевать. Идеологическая ярость у них оттого, что опять Россия, как во времена Наполеона и Гитлера, единственная поднимает перчатку и смело говорит: «Лучше в гробу, чем быть рабу». Это непонятное для них «варварское племя» всегда из всех чудовищных катаклизмов, которые уничтожили бы иную нацию, выходит, как птица феникс, возрождаясь. У меня нет розовых очков, но и абсолютно нет апокалипсических настроений. Будущее будет зависеть от нашей способности это выдержать, от нашей способности понять, я имею в виду нашу элиту, что мир будет другим. Он не вернется к прежнему. Нужно потерпеть и обязательно победить!
Лучше платить за обретение, нежели за утраты…[10]
Спецоперация была настолько неизбежной, что начать ее нужно было еще раньше
Сегодня спрашивают: что стоит на кону для России? Очень многое! И не только чтобы спасти жизни русских людей от геноцида фактически, что лежит на поверхности. На самом деле на кону стоит место России в мировой истории. Как во время Великой Отечественной войны. Потому что нам, как и тогда, угрожает сегодня не просто потеря какой-то части территории или материального достояния, нам угрожает исчезнуть как субъект мировой истории, который самостоятельно определяет свой жизненный путь. И Россия опять, на удивление всем, как во времена наполеоновского и гитлеровского нашествий, оказалась единственной, кто на весь мир сказала: «Лучше в гробу, чем быть рабу». И бросила вызов всему совокупному Западу. Наша воля оказалась сильней. И это вызывает бешеную истерику у недругов.
Когда Украина стала самостоятельным государством, мне, как историку, было ясно, что она в лучшем случае будет просто соперничающим государством, а в худшем — сугубо нам враждебным. И, как ни парадоксально, потому, что мы очень близкие народы.
Украина давно превращена во враждебное гнездо, напичканное натовским оружием. Целые ее поколения с детства воспитывались не просто в русофобском духе, а в зоологической ненависти к нам. Еще немного, и они заняли бы все властные структуры снизу доверху.
Запад фактически выставил нам ультиматум: подчиниться. И Россия поняла, что за это нам придется очень дорого платить. Так лучше платить за обретение, нежели за утраты. Это было неизбежно. И это диктовалось нашими национальными интересами и священным долгом — спасти от гибели около пяти миллионов русских людей в Донецке и Луганске.
Сейчас уже появились документы, проливающие свет на то, что была готова наступательная операция на эти территории. Вокруг них была выстроена сильнейшая группировка, глубоко эшелонированная, с натовскими системами наведения и связи, которую все-таки удалось тогда донецким и луганским жителям удержать под своим контролем.
Заявление Зеленского на «мюнхенском сговоре» (я так, а не иначе называю Конференцию по безопасности в Мюнхене в феврале 2022 года) о том, что Украина может отказаться от безъядерного статуса, сделано было не на пустом месте, и это не блеф. Для этого почти все было готово. Можете себе представить, что представляла бы собой Украина с «грязной» бомбой, накачанная натовским оружием!
Что бы мы могли вообще тогда сделать? Мы могли бы спасти Донецк и Луганск, если бы угрожали сбросить ядерную бомбу на наш Белгород или другой город? Сейчас это стало очевидным. Как и то, что начать операцию было необходимо, как ни трудно привыкнуть к мысли, что нам приходится воевать с Украиной. Но для меня это неудивительно. Я все это в своих книгах предсказывала.
Если согласиться с тем, что у нас общая история, общие исторические переживания, язык, отличающийся, может быть, так же, как баварский от саксонского, общая вера, мы на одном языке к Богу обращаемся, зачем тогда жить врозь? Вместе-то мы сильнее на мировой арене. Так нет же. Раз отдельно, то обязательно надо обосновывать то, что у нас всегда были другие тяготения — геополитические, мировоззренческие, культурные. Нужно язык противопоставлять, обязательно создавать какой-то новояз. И наконец, даже искать, как и их прадеды — бандеровцы, антропологические отличия русского от украинца.
Вы знаете, что они говорят? Что русские —
