шоколада меня штормит.
— Нам завтра встать надо рано и в ювелирку смотаться, — говорю хрипло, потому что рядом с Саней даже собственный голос меня подводит. — У нас колец обручальных нет. Это может выглядеть подозрительно. Ты же всё-таки… моя жена.
«Моя жена». Произношу это и меня ведёт от собственных же слов. Потому что это звучит настолько кайфово, что я непроизвольно тянусь рукой к Сашкиной руке и поглаживаю её безымянный пальчик в том месте, где должно быть кольцо.
Это длится недолго. Всего пару секунд. Потому что спустя мгновение Саша вздрагивает и отводит ладонь.
— Хорошо, я поставлю будильник, — улыбается одними уголками губ. И я тут же на них залипаю.
— Спокойной ночи, Саш, — выдыхаю сипло, глядя в широко распахнутые оленьи глаза, недоуменно смотрящие на меня, когда я наконец выпрямляюсь и стеной возвышаюсь над девушкой.
— Да. Спокойной, Слав.
«Мне сейчас вовсе не спать хочется, Саша. Я чётко представляю, как отвёл бы сейчас длинные каштановые волосы назад, прижался губами сначала к выпирающим ключицам, затем к плечу, к ямке под ухом, пока не добрался бы до пухлого рта. Костяшки моих пальцев касались бы той самой голой полоски живота, а ты бы шумно дышала и просила не останавливаться…»
— Слав, ну ты уйдёшь спать или нет? Что ещё не так? — бурчит Саня, напомнив тем самым, что в реальности подобного произойти не может. И не должно.
— Всё хорошо, Сань. Я просто ещё раз извиниться хотел. Не хочу, чтобы ты на меня дулась.
— Я не дуюсь.
— Точно?
— Честное слово, Соболев! — Саша скрещивает пальцы и слегка улыбается. — Хотя, если уж совсем честно, то я тебе ещё отомстить могу. Так что, берегись!
«Мсти, Сань. Всё, что угодно, только не обижайся».
— Договорились, мелкая. Приму на грудь твою страшную месть, как настоящий мужчина, — не в силах сдержаться, притягиваю Сашу к себе и целую в макушку.
Долго её не удерживаю и сразу тороплюсь отстраниться, чтобы Саня ничего лишнего не заметила.
И она, вроде бы, не замечает. Спокойно укладывается на постель и глушит свет, щёлкнув по прикроватному выключателю. Горят теперь только два настенных светильника.
Когда захожу в ванную, непроизвольно снова бросаю взгляд на Сашу. Сказала, что не дуется, и даже улыбалась, а сейчас взгляд снова грустный.
Не простила, всё-таки, мелкая.
Ладно. Завтра разберёмся. Поспать надо.
В ванной вырубаю свет и укладываюсь в джакузи. Мне требуется каких-то десять минут, чтобы понять — со сном в джакузи я что-то лишканул. С моими габаритами спать тут просто невозможно. Неудобно и тесно. Звездец. И я сам себя подписал на две-три недели ночёвки вот в таких условиях? Идиот.
Уснуть, как вы сами понимаете, мне не удаётся ещё долго. Я то и дело встаю, чтобы размять мышцы. А ещё через щель приоткрытой двери, вижу, что у Саши по-прежнему горит свет. Тоже не спит, мелочь?
Пару раз ловлю себя на мысли, что хочу выйти к Сане и ещё раз извиниться, но торможу свои порывы. Завтра, Соболь, всё завтра. Отстань от неё уже.
Когда к двум часам ночи у Саши свет так и не гаснет, а я так и не проваливаюсь в сон, все же решаю выйти к ней.
Она, оказывается, спит без задних ног, а за окном на тёмном небе выплясывает зелено-фиолетовое северное сияние. Его блики танцуют на Сашиных руках и губах, делая её в этот миг ещё более красивой.
Мелкая наверное никогда сияние не видела, но будить её я не стану. Успеем ещё насмотреться.
А сегодня пусть хоть один из нас выспится.
Подхожу к постели и поправляю одеяло, которое почти упало на пол. Во сне Саша выглядит такой уязвимой. Маленькой, хрупкой, ранимой. Уязвимая сексуальность — то самое сочетание, от которого бомбит многих мужиков. Ненавязчивая, естественная, чистая красота. Самая зубосводящая и мозговыносящая. И всё это есть у неё. У моей Саши.
Сияние снова мерцает, теперь отражаясь в тёмных волосах девушки, разметавшихся по подушке. Под воздействием момента я наклоняюсь и прижимаюсь губами к её спине в область между лопаток.
Ты, блин, Саша, просто охренительная…
Она глухо стонет и что-то бормочет. Я не разбираю, что именно, да мне и не надо, потому что и без этого глаза кровью заливает.
Тяну одеяло выше, пока не укрываю девушку по шею, после чего быстро выключаю светильники и ухожу в ванную, чтобы предпринять очередную попытку уснуть.
Да, Соболь, крыша у тебя поехала, дружище, окончательно.
Глава 14. Саша
Мерзкая трель ударяет мне в голову и бесцеремонно выдёргивает из сладкой пелены, в которой я нахожусь.
Отвратительный звон гудит в ушах. Такое ощущение, что он бьётся по стенкам черепной коробки и тормошит мне там все извилины.
До меня даже не сразу доходит, что именно издаёт такой гадский звук. Адский агрегат для измельчения мозга, не иначе. Мозгодробилка.
Пока, наконец, в этом чудовищном звуке я не узнаю мелодию собственного будильника.
Засовываю голову под подушку и, вытащив руку из под одеяла, в которое я завёрнута, как в кокон, на ощупь шарю по холодному матрасу в поисках телефона и удерживаю кнопку выключения до тех пор, пока он не замолкает.
Так тебе и надо. Убийца нервных клеток. Усни вечным сном.
Титаническим усилием воли заставляю себя принять вертикальное положение и какое-то время просто сижу с закрытыми глазами, потому что тело вроде как проснулось, а голова ещё нет. И я пытаюсь как-то синхронизировать в себе эти процессы.
Ненавижу вставать по будильнику. Вообще терпеть не могу вставать рано. По своим внутренним часам я абсолютная сова. Засыпаю поздно, а с утра мне нужен минимум час, чтобы вывести спящий мозг из состояния анабиоза.
А вчера я ещё, вдобавок ко всему, никак не могла уснуть. На новом месте мне вообще спится плохо.
