Никаких эпических словесных перепалок в лифте. Вообще ничего. Абсолютный ноль. Без палочки!!!
Ничего, прорвусь. Переживу как-то. От этого же еще никто не умирал. Вот да! Совсем скоро жизнь заиграет новыми красками. А соседка? А соседка останется лишь незначительным, унылым, серым пятнышком на картине моей расчудесной и развеселой жизни.
Погнали! Да!
Глава 22 – Что-то странное
Ляля
Апатия.
Я явственно чувствую, что она окутала меня всю и постепенно начинает переходить к удушающему. И знаете, что самое паршивое? У меня нет никакого желания выпутываться из ее хватки.
Ни-ка-ко-го!!!
Акси сидит напротив меня и что-то без умолку трещит про какую-то выставку, недавно открывшуюся в экспоцентре. Подруга нервная в последнее время. Почему знаю? Потому что она всегда становится вот такой, словно наэлектризованной, когда находится в абсолютном раздрае. Это ее способ выплеснуть негатив и перегореть к теме.
У меня же – уйти в спячку. И подружиться с апатией. Да!
— Может сходим туда, Ляль?
— Куда? — хмурюсь я, уже забывая, о чем она трещала.
— На выставку?
— Не хочу, — морщусь я, всем выражением лица показывая, насколько я в «восторге» от её предложения.
— Ладно. Тогда может махнем позагорать в Мещерское?
— Да как-то тоже неохота, — прикрываю я глаза сгибом локтя и вымученно вздыхаю. Мне муторно – грудь будто бы придавила железобетонная плита.
На-до-е-ло!!!
Что именно? Все!
Даже любимая подруга невероятно бесит меня сейчас. Потому что ее слишком много, а мне до зубовного скрежета хочется остаться одной. Я бы окопалась на своем балконе, читала романы о любви и грустила, потягивая ледяной малиновый компот.
А еще бы прислушивалась, не возродилась ли жизнь в соседской квартире.
Две недели прошло. Четырнадцать долгих дней, а еще спокойных и прекрасных, в общем-то, но унылых до безобразия. Я чувствовала себя какой-то безумной домохозяйкой, которая несколько лет безуспешно сражалась с нашествием тараканов, а потом все-таки додумалась вызвать профессиональных дезинфекторов и вуаля! Насекомые исчезли, только мышечная память никуда не делась, и я каждое утро, выходя на кухню грущу, потому что некого больше прихлопнуть.
— Есть новости? — спустя пару минут беспокойного молчания все-таки спрашивает Бронштейн.
Она так делает каждый божий день. На первое балаболит, на второе мечется по моей комнате, словно сумасшедший электровеник, и на десерт выстреливает в лоб одним и тем же вопросом, на который я ей стандартно отвечаю:
— Никаких.
Конечно же, подруга имеет в виду мажоров. И, конечно же, я это знаю. У нас в этих ежедневных расспросах полная гармония.
— Вот и чудесно! Просто пушка, петарда.
— Ага, — киваю я.
— А меня Андрей Ляхов в кино пригласил, — вдруг замирает Акси и выпаливает, терзая зубами нижнюю губу.
— Ага, а меня Игорь-гитарист тоже, — признаюсь я.
— И ты молчала?
— А я еще не знаю, пойду или нет.
— А что так?
— Думаю.
— А, ну и я вот тоже думаю, — кивает Бронштейн и заваливается рядом со мной на кровать, легонько перебирая пальцами мои волосы.
Приятно и я прикрываю глаза, словно довольная кошка, и чуть ли не мурчу от наслаждения.
— Хорошие парни же, да? — поворачиваю я к ней голову и смотрю в ее зеленые глаза.
— Ну... да, — отвечает с небольшой задержкой, хмурясь и что-то прикидывая в своей голове.
— Тогда надо идти с ними.
— Наверное...
— Наверное, — повторяю я за ней, и мы обе затихаем.
Аксинья плетет мне косы, а я лежу и бездумно смотрю на самолет, летящий в голубом небе и выбрасывающий за собой конденсационный след. Вот так всегда – ничто не проходит бесследно.
Даже травля тараканов.
Спустя время включаем телек и залипаем в очередную слезливую корейскую дораму. Бронштейн хлюпает носом и прячет глаза, а я, видя нежности главных героев, зачем-то вспоминаю, как ненавистный сосед целовал в лифте свою очередную блондинку.
По телу тут же пробегает толпа пьяных мурашек. Тело нервно вздрагивает и начинает гудеть привычным раздражением. И сердце за ребрами, подобно стволу дерева под шквальным ветров, резко кидается из стороны в сторону, грозясь и вовсе выскочить наружу.
— Слишком ванильно, — фыркает Акси.
— Ага, — соглашаюсь я с ней.
— Ну ладно, поеду я, пока еще метро не закрыли. Проводишь?
— Ага, — в, казалось бы, тысячный раз за вечер отвечаю я подруге.
— Тогда одевайся.
— Ага..., — можно тупо поставить на репит и так общаться, никто даже не заметит, да и мне все равно.
До подземки иду молча. Аксинья мурлыкает себе под нос какую-то новую песенку, что уже неделю крутят по радио. Вирусная и залипучая, я начинаю подпевать и вот мы уже обе, как две малость контуженные, пищим незамысловатый текст:
Почему меня накрыло
Но не от текилы
Я тебя просила: "Дай силы"
Дай мне силы, отпустила...
Перед входом обнимаемся. Подруга на меня долго смотрит въедливо и выдает на прощание:
— Не кисни, — уходит.
Ну я бы с радостью, но что-то не получается. Авитаминоз весенний перешел в затяжную форму, растягиваясь до июля. И что делать, я не знаю...
Не знаю!
Разворачиваюсь и медленно бреду домой. Тут всего триста метров по прямой и наш дом. Фонари уже зажгли огни, хотя еще не совсем стемнело. Тут и там прогуливаются влюбленные парочки. На лавочках травят байки большие компании. Мимо проносятся байки, на которых с пассажирского от восторга визжат девчонки. Им круто сейчас.
А мне?
Нет.
И плевать, что я молода. На дворе лето. И вообще не на что мне жаловаться по существу.
Но бреду, словно в воду опущенная, гипнотизируя в телефоне ту самую фотографию, под которой небезызвестный @egor_sechin оставил мне язвительный комментарий про мою юбку. Кликаю на его никнейм и замираю, забывая, как дышать, а затем вновь срываюсь с отвесной скалы – все по-прежнему.
Я в бане.
— Лялечка, — вдруг вздрагиваю я перед самой калиткой в свой двор и оборачиваюсь.
На меня, всунув руки в карманы брюк, смотрит мужчина лет сорока пяти, максимум пятидесяти. Невысокий, в очках и улыбается мне криво.
— Простите? — свожу я брови к переносице. — Мы знакомы?
— Знакомы, — неожиданно широко улыбается мужчина.
Но я только недоуменно качаю головой, не понимая откуда он может знать меня. Секунды совершенного непонимания, а уже в следующее мгновение мне на голову выливается ведро ледяной
