я делаю это все быстрее, в какой-то нездоровой спешке.
– Там, кстати, видно, в каких условиях они живут. Я много раз предлагала Ане подать на алименты и зажить шикарно. Вот только она не соглашалась никак. Все хотела подальше от тебя держаться. С аванса, что ты дал, она покрыла часть долга хозяйке квартиры, но в следующем месяце, если оплаты не будет, та с чистой совестью выгонит мать твоего ребенка из квартиры. Вместе с твоим сыном, чтобы ты понимал.
– Может, вы специально наделали этих фотографий, – предполагаю я.
– Стоило бы нам так напрягаться, если можно срубить с тебя бабла, просто подав на алименты?!
Я понимаю, что Катя права. Но эта информация слишком сильно меня огорошила.
– Ладно, давай сюда, – девчонка выхватывает у меня свой телефон. – Может, я зря, конечно пришла, но так моя совесть будет чиста. Не могу больше видеть страдания Ани.
Катя уходит не попрощавшись.
Я остаюсь на месте и чувствую, будто меня облили помоями. Точнее, я сам себя ими облил.
Пытаюсь как-то уложить все мысли в голове. Пока там полный сумбур, и ясно только одно – мой ребенок должен быть рядом со мной.
Аня
Из здания Мирона я выбегаю в слезах. Не стоило мне соглашаться на его предложение! Пусть бы он лучше считал меня распутницей, чем я четыре дня терпела все это.
Теперь я снова осталась без денег, без работы, вообще без всего! И понятия не имею куда податься.
Когда Мирон вызвал меня в кабинет первый раз, я уже решила вернуть лицензию. Ночью плохо спала, никак не могла смириться с тем, что иду на такую низость.
Решила, что обязательно придумаю что-нибудь другое, найду иной выход. Но босс приехал на работу раньше и все время был на месте. У меня реально не было возможности подложить документ обратно в папку.
Страх прошиб до кончиков пальцев, когда Мирон начал разговор про лицензию. Мне пришлось ждать, когда он отлучиться, чтобы исполнить его приказ. Только вот из этого все равно не вышло ничего хорошего.
Какая же я дура!
Когда выхожу из здания, первым делом, звоню Кате. Хочу поделиться с ней. Мне нужно с кем-то поделиться!
Рассказываю ей обо всем, что случилось (кроме Коршунова), говорю, что теперь я снова без работы.
– Надо было рассказать! – снова наседает подруга. – Хуже уже все равно не будет! Как же меня бесит твой Мирон! Глаза бы выцарапала!
Но я ответ только всхлипываю. Мне нечего сказать. Нечего.
Все как в тумане. До дома добираюсь на автомате.
В голове каша из проблем, что с увольнением свалились на меня. И все эти проблемы замыкаются на моем сыне, все грозятся забрать его! Законный отец, коллекторы, Коршунов. Всем им есть до нас с Макаром какое-то дело! От этого сердце готово разорваться.
Вставляю ключ в замочную скважину. В груди почему-то появляется нехорошее предчувствие. Наверное, снова много всего накрутила.
В коридоре меня встречает тетя Наташа. Ее лицо красное, особенно глаза, а, завидев меня, женщина придается горьким рыданиям.
Страх скапливается внутри. Мне кается, я уже знаю, о чем она сейчас расскажет.
– Ань, прости, Макарку забрали… Я ничего не смогла сделать…
ГЛАВА 14
Аня
– Что? – переспрашиваю я, усмехаясь.
– Прости меня, девочка, прости, – рыдает тетя Наташа. – Я сделала все, что было в моих силах, но с двумя мужиками мне, старухе, не справиться.
Только сейчас замечаю ее алеющую щеку и огромную царапину на правом плече.
В голове будто проясняется только сейчас. Я трезвею буквально на миг, осознаю все, а потом сознание вновь туманится.
Меня пошатывает.
Сползаю по стеночке прямо на пол.
Женщина садится рядом со мной.
Дверь в мою квартиру, видимо, так и остается открытой. Нам не до этого.
– В полицию надо идти, Ань, – причитает тетя Наташа. – Вставай. Надо идти. Скорее, – всхлипывая, она пытается растормошить меня, но я будто не в сознании нахожусь.
– Что тут происходит? – еще один знакомый голос доносится до сознания сквозь густую пелену. – Где мой сын?
Я медленно поднимаю голову.
Мирон.
Значит, не он забрал моего Макарку. Не он.
Никогда не думала, что скажу так, но это было бы лучшим раскладом.
Теперь вдруг меня накрывает сокрушительными рыданиями. Мне никогда не было так больно. Никогда.
Будто рушится блок, что до этого каким-то образом защищал меня от страха и паники, и теперь они мощной лавиной наваливаются на меня, беспощадно разрушая.
– Воды принесите! – команда Мирона, и, кажется, мама Кати удаляется.
Богданов берет мое лицо в свои руки.
– Давай! – рычит он. – Приходи в себя!
Я бы и рада, но сил собрать не получается.
– Где наш сын, Аня?! – мужчина трясет меня.
Понимаю, что должна ответить. У меня осталось не так много вариантов. Но страх слишком силен, не дает даже языком повернуть.
– Пей, на! – Мирон подносит стакан к моим губам. Наклоняет его. Заставляет глотать прохладную воду.
Все это время тетя Наташа сумбурно о чем-то рассказывает. Я не понимаю ни слова. Только то, что мужчин было двое.
Раз это не Мирон, получается, либо коллекторы, либо Коршунов. Александр мог еще просто не успеть получить информацию о том, что я провалила его задание. Ведь сама я ему ничего не говорила.
– К-коллекторы, – выдавливаю из себя одно единственное слово.
Бывший подхватывает меня на руки, и уносит из коридора. Укладывает на кровать.
– Есть еще информация? Хоть что-то? Аня, вспоминай!
– У одного шрам был на щеке. Большой такой, – я всхлипываю. – И волосы у обоих короткие были. Особенно у того, что со шрамом.
У меня сердце разрывает, когда я думаю о том, что мой маленький сыночек, не смыслящий еще ничего, оказывается в лапах этих ужасных людей. Как он плачет, когда они пытаются его
