будет его наиглавнейшим правилом, которого он не должен никогда и никак нарушать, — никогда не принимать того, что предлагается ему в дар, хотя бы он мог приобрести и целый мир.
50. Хотя духовников очень много, добрых и праведных среди них весьма мало, ибо некоторые скудны в рассуждениях, а другие в познаниях; иные же стараются войти в доверие к великим и знатным людям или сделать себя любимым. Они ищут особой дружбы своих духовных чад, а вместе с нею — их даров и подношений; они полны духовного честолюбия, хотят себе создать великое имя, быть уважаемыми в высоких кругах или иметь большой приход. Иные хотят быть почитаемы за особых учителей, и говорят о достоинстве своего сана или о том, что делают по нему, высокопарно, и делают всё сообразно с его важностью, властью и силой; а иные имеют обыкновение охотно рассказывать видения и поступки своих духовных чад, и вместо того, чтобы хоть немного уважать их, дабы блюсти их в смирении, советуют им описывать многое из того, что их прославляет, а потом безбоязненно пересказывают. Эта их самовлюблённость, многословие, честолюбие и привязности[73] очень сильно препятствуют духовному росту их чад и вредят почти всем плодам их сана, который требует целостного отречения от себя и от всех вещей и единственной целью и намерением которого должна быть лишь честь Божья.
51. Есть ещё другие духовники, кто по легкомыслию или из дерзости либо верят всем исповедям и их одобряют, либо, напротив, отвергают все видения и откровения; не следует им, однако, ни всем верить, ни всех без различия отвергать, если хотят они пользы для дела. Некоторые же столь пленяются духовными дарами своих подчинённых дочерей, что принимают за настоящие святые тайны всё, что они видят во сне или в бреду.
52. Многие же, оскверняя исповедное место, употребляют многие учтивости и приветственные речи о суетных, ненужных и разрушающих благоговение вещах, вопреки тому, к чему установлена исповедь — подготовке кающегося к принятию Вечери Господней: спрашивают духовных чад, как идут дела у них дома и у их друзей прежде, чем начинают исповедь и говорят им о покаянии и обращении. От этого случается, что благоговение их, и так не сильно горячее, совсем остывает, и искорка ревности в них гаснет. Иногда случается и так, что духовники заставляют своих духовных чад слишком долго ожидать, а те, имея много дел дома, чувствуют от этого скуку, негодуют или выражают нетерпение; и так теряют тот добрый настрой ума, с которым приготовили себя к разрешению. Необходимо постоянно помнить о таком беспорядке и происходящем от него вреде и стараться избежать его.
53. Но находятся ещё некоторые добрые духовники; что же касается тех, кто должен наставлять и водить души на внутреннем духовном пути, этих так мало, что, как сказал отец Иоанн Авильский, один на тысячу, или, как считал Св. Франциск Сальский, один на десять тысяч, или даже, по рассуждению просвещённого Таулера, на сто тысяч едва найдётся такой, кто был бы искусен и способен в этом. Причина этого в том, что, как сказал Геинрик Арнио[74], весьма немногие из них готовятся и стараются сыскать тайную внутреннюю Премудрость и знание. Ах, если бы это не было столь справедливо, как это, к сожалению, есть! Не было бы так много людей, пленившихся заблуждением мира и его суетою, меньше грешников и больше святых людей отыскалось бы.
54. Если духовный водитель всем сердцем желает, чтобы все подчинённые его любили добродетель и богоговение и чтобы любовь их к Богу была чистой и полной, сопряжённой с немногими словами и заключениями разума[75], то он приносит очень большую пользу.
55. Если предавшаяся внутренней жизни душа содержится в очищении своих возмущений ума [или в стардательном очищении, в том очищении, которое совершается через страдание] и в отвлечении от всего, что может препятствовать ей во внутренней жизни, и не имеет при этом искусного водителя, который умерял бы её весьма великое вожделение (по которому она и бывает склонна к возвращению в себя саму и к уединению), то такая особа прекрасно может стать немощной в телесных силах, употребляться к проповедованию, исповеди и наукам и другим делам, к которым обязывают её состояние, сан и звание.
56. Для этого искусный учитель должен с большим вниманием наблюдать, когда силы души начинают заниматься Богом и в Нём упражняться, чтобы находящимся в таком состоянии позволять не слишком много места для уединения и свободы, но верно советовать им, чтобы не прекращали своих обычных упражнений (хотя и кажется, что от них рассеивается ум), если только они не противны званию, в которое они поставлены от Бога. Ибо случается иногда, что душа так глубоко погружается в уединение и столь отдаляется от внешних вещей, что если потом вновь захочет взяться за них, не сможет их делать без великого труда и негодования, отчего часто ум её обеспокоивается, голова, память и прочие силы слабеют, а здоровье вызывает опасение. Вред этот велик и достоин такого внимания, что духовный водитель должен стараться предупреждать его весьма расчётливо.
57. Если же не имеет он понимания и не знает, когда душа находится в состоянии отвлечения, то будет думать, что в то время нет лучшего совета, как увещать её к возвращению и уединению, которое ей, однако, окажется потом весьма бесполезным и даже вредным. Из всего этого можно видеть, сколь искусен должен быть водитель в тайном и духовном пути.
ГЛАВА VIII
Продолжение этой части
58. Те, кто без понимания применяет вождение души, заблуждают слепо и глупо и никогда не доходят до того, чтобы научиться познавать разные состояния души и качество их внутренних действий. Они знают только то, что душа иногда чувствует себя хорошо и имеет свет, а в иное время окружена тьмою; но как различать такие состояния и из какого источника происходят эти перемены — о том они ничего не знают, и не понимают, и не могут научиться этому из книг, поскольку не познали этого на себе и не были в том горниле, в котором сияет истинный свет.
59. Действительно, как может познавать скрытые и трудные тропы внутреннего пути водитель, который никогда по ним не ходил? Потому особая благодать, когда душа находит одного искусного руководителя и через это может укрепиться в непреодолимых иначе затруднениях, случающихся в этом путешествии, и вразумляться в многообразных сомнениях, приводящих её в недоумение. Иначе
