рода махинациях. Естественно, он должен был делать это с величайшей осторожностью, оберегая свою репутацию. Но, честно говоря, ни лондонское, ни южноафриканское агентство не могли даже приблизительно установить, каким образом алмазы, которые Нокс продавал в Лондоне, покидают Южноафриканскую Республику.
— А какова ваша роль в этой истории? — спросил Алекс, предвидя ответ.
— Мистер Робертс-старший не хотел признавать своего поражения. Тогда возник план подобраться к мистеру Ноксу с другой стороны. Как уже говорила миссис Нокс, у него была одна слабость — женщины. Он часто заводил случайные знакомства. Этим и решили воспользоваться. Конечно, он мог что-то заподозрить, поэтому девушка, которой предстояло сыграть роль случайной знакомой, должна была быть привлекательной настолько, чтобы обратить на себя внимание и в то же время сразу же дать понять своим поведением, что она не из тех, с кем легко заводят знакомство.
— Вы и есть та девушка?
— Да, мистер Алекс. Когда я увидела мистера Нокса в зале ожидания, то не пошла туда — не хотела сразу же начинать игру. Наблюдая за ним через стеклянную перегородку, я видела, что он разговаривал с вами. А когда в самолете вы заняли место в одном ряду с ним, только по другую сторону прохода, я пересела ближе, чтобы слышать ваш разговор. Я собиралась познакомиться с Ноксом во время посадки в Найроби. Надеялась понравиться ему и получить приглашение на ленч в Лондоне, но принять его не сразу и как бы нехотя, ссылаясь на то, что не хожу по ресторанам с незнакомыми мужчинами. Теперь, после убийства Нокса, мое задание потеряло всякий смысл. Однако, надеюсь, что мой рассказ пролил свет на личность погибшего и поможет вашему расследованию, мистер Алекс.
— Да, благодарю вас, коллега. — Джо улыбнулся. — Позвольте, вопрос: у вас при себе служебное удостоверение?
— Конечно! — Она полезла в сумочку, вынула маленький бумажник из черной кожи, а из него — узкую полоску картона зеленого цвета с наклеенной фотографией, — и передала удостоверение Алексу. Джо пробежал по нему глазами. Оно свидетельствовало, что Элизабет Кроу является работником агентства и действует от его имени и по поручению. Внизу стояли подпись и печать шефа полиции города Йоханнесбурга.
Джо вернул удостоверение мисс Кроу, сунул в карман последний билет и задумался. Внезапно он повернулся и посмотрел на первого пилота.
— Один вопрос к вам, капитан.
— Слушаю! — Грант закурил и сунул зажигалку в карман.
— Вы никогда раньше не встречались с Ноксом?
— Пожалуй, нет… — пилот с сомнением покачал головой. — Вряд ли я видел его раньше. Может, он и летал когда-нибудь со мной, но я не запомнил его лица. На земле мы с ним не встречались, а во время полета я редко выхожу в салон. Во всяком случае, могу твердо заявить, что не помню Нокса. Ни его лица, ни фамилии. Хотя теперь не забуду до конца своих дней. — Он устало улыбнулся.
— Как давно вы летаете на этой линии?
— Совсем недавно, два месяца. Сегодня мой восьмой рейс по этой трассе.
— А живете вы…
— В Англии, в Ливерпуле. То есть там живут моя жена и дети, а сам я дома, к сожалению, только гость, если не считать отпуска.
— Благодарю вас. А вы? — обратился Джо к стюардессе. — Вы тоже не помните покойного? Ведь вам по долгу службы приходится общаться с пассажирами, и у вас, вероятно, профессиональная память на лица, тем более Нокс был постоянным клиентом авиакомпании.
Она задумалась на мгновение, потом развела руками:
— Нет, конечно, не поклянусь, что никогда не встречалась с ним. Мне даже кажется его лицо знакомым. Оно… оно довольно запоминающееся. И все же я не уверена… Нет, не могла бы поклясться и в том, что видела его раньше. Ведь только за один месяц мимо меня проходят сотни людей. В полете я постоянно чем-то занята, время у меня расписано по минутам. Кроме того, как вы знаете, существует инструкция относительно взаимоотношений стюардессы и пассажиров-мужчин. Разумеется, мы должны быть одинаково внимательны ко всем, но нам запрещено завязывать знакомства с пассажирами, не говоря уже о частых беседах с ними в какой бы то ни было форме и под каким бы то ни было предлогом. Если бы я была замечена в чем-то таком, то давно потеряла бы работу.
— Понимаю вас, — сказал Джо. — Я хотел бы еще уточнить, где этой ночью находился экипаж и как прошло дежурство?
Пилот понимающе кивнул.
— Признаться, я ждал этого вопроса. Обычно ночное дежурство выглядит так: один пилот ведет самолет, а второй дремлет на кожаном диванчике, что стоит напротив поста радиста. Сегодня же все было несколько иначе. Хотя мы об этом не информировали пассажиров, ночью мы пролетели через обширное пространство, над которым бушевали тропические бури. Мы старались по мере возможности обойти их и находились в постоянном контакте с землей. В такой ситуации оба пилота и радист должны быть на посту без перерыва, по крайней мере, в течение первых трех часов полета. Потом…
— Мистера Нокса убили примерно во втором часу… — прервал его Алекс. — Я, правда, не врач, но, когда проснулся спустя четыре часа с начала полета, он был мертв уже около двух часов. На это указывали некоторые симптомы.
Джо замолчал. Ему не хотелось говорить при женщинах о цвете кровавого пятна на рубашке и о температуре мертвого тела.
— Если вы в этом абсолютно уверены, — улыбнулся Грант, — то с моей души упал камень. Ведь первые три часа ни один из нас не мог покинуть своего места. Честно говоря, никто и не ложился спать до того момента, когда Барбара… то есть мисс Слоун известила нас о случившемся. А потом трудно было даже подумать о сне. Стюардесса спит в помещении, расположенном в хвосте самолета, рядом с буфетом, холодильником и другими хозяйственными помещениями. Над ее постелью звонок и телефон, по которому она в любую минуту может позвонить нам, а мы ей. И не надо бежать через весь самолет.
— Понятно. — Джо обернулся к мисс Слоун. — А вы заглядывали ночью в салон к пассажирам?
— Нет. Приблизительно через час после того, как был выключен верхний свет, я открыла дверь в салон и прислушалась. Было совершенно тихо, ни один ночник не горел. Я решила, что все в порядке, и пассажиры спят. Долгое ожидание в аэропорту всех измотало. Я вернулась к себе, сняла туфли, поставила будильник и легла, накрывшись одеялом. Я была рада, что смогу хоть немного поспать и, кажется, тут же заснула. Меня разбудил будильник. Поскольку на борту очень мало пассажиров, работы предстояло немного.
