В последнем случае Он ставит меня перед ним в другой раз, и я вновь выбираю его исполнение или неисполнение. И т. д., пока я его не исполню, ибо оно предопределено мне. Тогда момент моей смерти не предопределён.
Эти возможности осуществления или неосуществления некоторых деталей и образуют сферическую область, которая свободна для меня. Какие же детали Бог оставил для моей свободы выбора? К ним, видимо, относятся детали тех дел, которые Он велит исполнить мне лично. Он указывает мне лишь дело, его существо, в том же, чего Он не указывает, я в какой-то мере свободен, в противном случае зачем было бы повеление? Если бы дело, совершаемое через меня, было обусловлено Им целиком, во всех деталях, не был ли бы я лишь автоматом в Его руках, который управляется кнопками и не имеет нужды в слове?
То, чего Бог ожидает от меня, я узнаю́ и непрямо, как об этом говорит апостол Павел: «испытывайте, что́ благоугодно Богу», «познавайте, что́ есть воля Божия» /Еф.5:10,17/. Но если я узнал, для чего предназначен, я уже не автомат и кое-что могу совершать свободно.
Тогда делать угодное Богу не значит ли выбирать такие детали исполнения Его воли, которые, по моим представлениям, скорее ведут к её осуществлению? Например, получив наказ прибыть в определённое место, не должен ли я отправиться сейчас же, а не при новом напоминании, избрать самый короткий путь, наиболее быстрый вид транспорта и т.д.? Такие избрания предполагаю веру, а «праведный своею верою жив будет» /Авв.2:4; Рим.1:17; Гал.3:11; Евр.10:38/.
3. Но вот я беру деталь Божьего дела, которая Им не детерминирована. Допустим, это какая-нибудь мелочь в моей поездке в указанном Им месте, например, то, какими из денег, имеющихся у меня при себе, заплатить за билет. Если от меня зависит предпочесть и выложить именно эти деньги, а не иные, то что значит «у вас и волосы на голове все сочтены» /Лук.12:7/, «Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» /Фил.2:13/, мы сами не способны помыслить что-либо от себя «но способность наша от Бога» /2Кор.3:5/ ? Что значит «и малейшего сделать не можете» /Лук.12:26/? Не является ли самая малая деталь дела тоже делом, некиим хотением или действием, которое производит во мне Бог? Но тогда мой свободный выбор – лишь мысль или фраза ни о чём.
Итак, у меня никакой своей свободы, сфера, которая меня ограничивает, уже стянута к центру, я уже наедине с собою во тьме внешней, где делать ничего нельзя. Этот гроб, в котором я замкнут, отделяет меня от Бога и других людей; это и есть «живущий во мне грех» /Рим.7:17,20/. Но сюда пришёл ко мне Иисус, Сын Божий, и тьма озарилась Его светом; «ибо Христос для того и умер и воскрес и ожил, чтобы владычествовать и над мёртвыми и над живыми» /Рим.14:9/,чтобы могли видеть Его не только пребывающие в Царстве Божием, но и сидящие во тьме. «Ему подали книгу пророка Исаии; и Он, раскрыв книгу, нашёл место, где было написано: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Мня исцелять сокрушённых сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное»» /Лук.4:17-19/.
Если бы не скорлупа, замыкающая человека, каждый мог бы делать всё, а то, что я могу делать, т.е. область моей свободы, и есть я; следовательно, все были бы тождественны. Скорлупа создаёт различие личностей. Бог может всё, ибо для Него каждая скорлупа проницаема, а я могу лишь то, что внутри моей скорлупы, которая непроницаема для меня; поэтому Его Личность отлична от моей. Но оказалось, что я ничего не могу, внутри моей сферы – лишь точка, область моей свободы равна нулю. Нет никакой моей свободы, нет моей личности, Следовательно, Бог – всё, а я – ничто.
Когда же в мою скорлупу приходит Христос, Он и есть моя личность, которая всё может, ибо для Него нет преград. Тогда «уже не я живу, но живёт во мне Христос» /Гал.2:20/. Но хотя и я, и ты живы одним Христом, наши личности не тождественны, так как не тождественны наши сферы; как сказал апостол Павел, «мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его» /Еф.5:30/. Он заполняет всё, входит и в сферы, которые актуально принимают Его жертву; а где Он, там и является. «Бога не видел никто никогда; единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» /Иоан.1:18/. Когда мы в Нём, я уже не заграждён от тебя, ибо твоё самое внутреннее – Христос, как и моё. И в Нём я уже не заграждён от Бога, потому что Он и есть Бог.
Недавно мне вновь показалось, что я волен кое-что сделать в важном, выбрать некоторую линию поведения. И вновь я убедился, что осуществить эту линию я не могу. Я убедился в этом не путём рассуждения, а по опыту, как неоднократно убеждался в прошлом. Вновь всем моим существом я увидел, что в важном всякий мой выбор тщетен и что это не плохо, а хорошо. Тогда утратил иллюзию его, поднялся над ним, вернее, был поднят.
Буду ли я выбирать в дальнейшем? Не знаю, я не в силах осуществить какую-либо линию поведения. И всё же в глубине души я намерен больше не выбирать. Но это намерение – новый выбор. Как и прежние, он тщетен, не состоится, он уже не состоялся, так как, решив не выбирать, я тем самым выбрал – выбрал невыбор. Он не состоялся, и это не плохо, а хорошо.
Так обстоит дело с выбором в важном. А в мелочах? В том, каким путём куда-либо ехать, на каком транспорте, в какой момент и т.п.? Здесь я обычно сохраняю иллюзию свободы. Но «Бог всё предопределил, ничего не оставил на мою долю, ничего не оставил для моей свободы выбора» /Я.С. Друскин, Три искушения Христа в пустыне/. Поднятие над нею происходит тогда, когда мелочи теряют для меня значение: нечто и его отрицание становятся равны и исчезают. Собственно, значение имеют не они сами по себе, а иллюзия моей свободы, питаемая ими. Когда же Бог проникает сквозь мою скорлупу и подавляет эту иллюзию, они оказываются не нужны.
О сгорании
Май, 1976 г.
Меня не рассекает на́двое вечный Небесный Свет, не пронизывает смертельной скорбью. И рассечением не соединяет обе части, не соединяет Собою, не умиротворяет благостностью этого
