что тебя незаслуженно оскорбляют и унижают на к-каждом уроке перед всем классом? То есть, это т-твоя вина? — с нажимом спросил он. — А Жаба тут совсем ни п-при чем?
— Но ведь ты сам начал ее провоцировать, — устало вздохнула Динка. — Устроил этот цирк со сменой мест, уперся и заявил, что не пересядешь… Моему отцу точно не понравится, если Соня скажет ему, что мы теперь сидим с ней за разными партами.
— А в т-туалет Соня с тобой вместе пока не ходит, нет? Ну а что — она же обязана контролировать к-каждый твой шаг! — съязвил Макар.
— Да не в этом дело, в конце концов! — воскликнула Динка. — Пойми: я ненавижу привлекать лишнее внимание. А теперь снова все только обо мне и говорят… Обо мне и о тебе, — добавила она.
— Мне п-плевать, — пожал плечами Макар.
— Зато мне — нет! — вскинулась она; глаза у нее сделались чужими и холодными. — Я хочу, чтобы все стало так, как было раньше. Мне не нужен больше шум вокруг собственной персоны, пойми!
— То есть, тебе нравится, к-когда тебя травят, ржут и издеваются? Ну, вот эти шуточки ниже п-пояса, которые позволяет себе даже ушлепок Т-тяпа?
Динка вздохнула и поглядела на него, как на неразумного дитятю.
— Иногда полный игнор работает лучше любого отпора… — начала было она, но Макар резко перебил ее:
— Но только не в т-твоем случае! Я же вижу, как ты на все это реагируешь! И п-поверь, они все тоже видят… хоть т-ты и стараешься изо всех сил скрыть это и к-казаться независимой и равнодушной. Пора положить этому к-конец, понимаешь? Чтобы никто впредь д-даже заикаться не смел…
— Пришел, увидел, победил, — с горькой усмешкой констатировала Динка. — Но это так не работает, Макар.
— Именно т-так это и работает! — упрямо возразил он, злясь на нее за то, что она не видит таких очевидных вещей.
— Боже, какой ты трудный, — она закатила глаза. — Тебя переспорить просто нереально, ты настолько уверен в собственной правоте!
— Потому что я считаю, что п-прав в этой ситуации.
Динка задумчиво вглядывалась ему в лицо, словно видела впервые.
— Ты вообще совсем другой. Во всем. Отличаешься от остальных. Может, это из-за того, что ты рос в цирке…
— Цирк — это не джунгли, — заметил Макар, несколько уязвленный ее тоном. — Ты это т-так сказала, как будто я мальчик, воспитанный волками.
Динка прикусила нижнюю губу, собираясь с мыслями.
— Извини, — сказала она наконец. — Не обижайся только, но… я хотела бы снова сидеть с Соней. Мне так… спокойнее.
Он взглянул на нее исподлобья:
— А если все же обижусь?
— Мне жаль, — Динка отвела взгляд.
Он не в силах был больше спорить. Вошел в класс, молча забрал свой рюкзак и пересел назад, стараясь не обращать внимания на торжествующую улыбку Сони.
…И вот теперь на тренировке Макар снова и снова делал ошибку за ошибкой, не мог собрать мысли в кучу и настроиться.
— Да что с тобой сегодня творится, сынок? — расстроенно спросила мать. — Очень грязно работаешь, видеть не могу эту халтуру.
— Не нравится — не смотри, — огрызнулся он, но тут же прикусил язык, понимая, что совершенно напрасно ее обидел.
Шумно выдохнув, Макар отбросил канат, подошел к матери и неловко обнял ее.
— П-прости, что нагрубил, — прошептал он. — Я большой засранец.
— Еще какой, — покачала головой мать и погладила его по плечу. — Ты и правда такой большой у меня стал… Скоро придется вставать на цыпочки, чтобы чмокнуть тебя в щечку.
Макар смущенно улыбнулся.
— У тебя что-то случилось? — озабоченно спросила мать. — В школе все хорошо?
— Все к-как обычно, — откликнулся он, не вдаваясь в подробности.
— Тогда почему ты… такой странный?
— Наверное, п-просто не выспался, — пожал плечами Макар.
— Да, кстати, ты вчера поздно вернулся, — вспомнила она. — Я уже засыпала, когда услышала, как дверь открылась. Где ты был?
— Гулял, — коротко бросил он, снова не вдаваясь в детали — не хватало еще матери знать, что он был у Динки.
— Поаккуратнее с этими ночными прогулками, — подозрительно вглядываясь ему в лицо, посоветовала мать. — Мало ли, какая шпана прицепится…
— Ладно, мам, — покорно вздохнул Макар, с облегчением высвобождаясь из ее объятий — что ни говори, а все эти телячьи нежности были ему не по возрасту… хотя с Динкой он готов был обниматься сутками напролет, если бы представилась такая возможность. — Давай я продолжу т-тренировку.
— Кстати, зайди потом к Машкову! — вспомнила вдруг мать. — Он о тебе сегодня спрашивал.
— С чего бы? — удивился Макар, не понимая, что могло от него понадобиться директору цирка.
— Ну как же, ты вроде как обещал ему показать наметки нового номера…
Макар чуть не застонал. Черт!.. У него совершенно вылетело это из головы. Он ведь до сих пор даже не определился с партнершей, с которой можно было бы поставить свой номер. Да и легко сказать — «определиться с партнершей», как будто они прямо в очередь к нему выстроились: бери — не хочу. В цирке у всех гимнасток, работающих в дуэте, давно уже были сложившиеся пары… Не исключено, конечно, что кто-нибудь из них мог бы переметнуться от старого партнера к Макару: многие мечтали поработать с московским гимнастом. Но ему не хотелось действовать такими грязными методами. А девушки, работающие соло, не привыкли к дуэтным выступлениям — дольше переучивать придется.
— Ладно… — задумчиво кивнул он, лихорадочно соображая, как ему выкрутиться. — Зайду.
22
Общая концепция номера все-таки более-менее сложилась у него в голове. Основной набор трюков Макар наметил практически сразу, а с художественной частью ему неожиданно помогла определиться маленькая Яночка.
При встрече она сразу же начала взахлеб рассказывать Макару о просмотренном ею вчера фильме «Питер Пэн» и о том, в какой восторг ее привел главный герой.
— Он умеет летать по-настоясему! Он пйилетел к одной девоцьке в окно! И всех пийатов победил! Он такой квасивый! — восхищенно лепетала она.
Макар сделал вид, что обиделся:
— Что, даже к-красивей меня?
Яночка честно подумала, нахмурив брови, а затем все же признала:
— Нет, ты немнозко квасивее. Но летает он луцьсе, тем ты. Пйямо сам! По небу! Высоко-высоко!
— Что ж, мне еще есть, к-куда стремиться, — улыбнулся Макар. — По небу, говоришь, летает… и в окна к девочкам? Ну, это я т-тоже могу, — пошутил он, вспомнив вчерашнюю вылазку к Динке домой.
— Мозес? — Яна округлила глаза. — Ты сто, тозе Питей Пэн? И пийатов не боисся?
— Не боюсь, — храбро мотнул он головой. — Г-готов сражаться с Капитаном Крюком и целой его пиратской к-командой.
Яночка лишь благоговейно сложила руки на
