клочок Колечанскому.
— Скажите, не напоминает вам что-нибудь сей кусочек материи?
— Можно посмотреть? — вместо ответа спросил Колечанский.
— Пожалуйста.
Колечанский несколько минут пристально разглядывал материю.
— Я не очень разбираюсь в тканях, но мне кажется, что эта похожа на материал одного из костюмов моего сына. По крайней мере цветом. Мне помнится, жена еще говорила, что сын где-то пиджак разорвал. А где вы нашли этот лоскуток?
— Вот нашли, — улыбнувшись, уклонился от ответа Геленчер и, немного подумав, продолжал: — Ваше ружье и ботинок мы оставим пока у себя. Думаю, они нам еще понадобятся.
— Пожалуйста.
— Ну что ж, тогда будем считать допрос оконченным, — объявил Геленчер, поднимаясь. Он кивнул Положи, и тот выключил магнитофон.
— Поскольку официальный допрос окончен, можно теперь и мне задать вам один вопрос? — спросил Колечанский, продолжая сидеть.
— Пожалуйста, — Геленчер снова сел за стол.
— Вот вы допросили меня в качестве свидетеля. Благожелательное ваше отношение ко мне в ходе допроса я тоже почувствовал. А между тем, как я вижу, у вас куча фактов, говорящих против меня. И под стражу вы меня не берете. Как прикажете все это понимать?
Геленчер улыбнулся.
— А вот это уже служебная тайна, — сказал он.
Полчаса спустя в кабинет Геленчера прибыл и Колечанский-младший.
— Из вашего пиджака когда-то был вырван вот такой лоскуток, — сказал ему Геленчер. — Можете сами в этом убедиться. Объясните, пожалуйста, когда и где вы могли повредить ваш пиджак?
— Понятия не имею.
— А вы подумайте. Не спешите, — остановил его Геленчер. И стал терпеливо дожидаться ответа.
— Может быть, шестнадцатого апреля, в воскресенье?
Мы грибы ходили в лес собирать, и я помню, тогда пиджаком зацепился за куст шиповника. Пиджак-то я отцепил, а вот насчет злополучной дырки не подумал. Надо было посмотреть. Словом, это могло случиться именно там…
— Вы сами-то когда обнаружили, что пиджак порван?
— Сам я не обнаружил. Мама заметила. Да и то только на следующей неделе. Сказала мне. Она, помню, еще очень сокрушалась, что самого клочка не осталось, иначе она зашила бы дырку так, что и не заметишь.
— Итак, вы говорите, что шестнадцатого апреля вы собирали грибы? «Вы» — это кто?
— Ну кто? Родители мои и мы. Младшая сестра дома оставалась. Да супруги Радачи еще были с нами…
— Продолжайте.
— Ну, все были в хорошем настроении. Шутили. Затеяли даже соревнование, кто больше грибов наберет. Потом жарили на прутиках сало. Над костром. Кто же тут будет приглядываться, на какие-то там пустяки внимание обращать?
— Вы все еще о пиджаке? Кстати, вы считаете пустяком, что порвали один из своих костюмов?
Ну какой это костюм?! Так, дешевенькая одежонка для загородных прогулок. Я его в прошлом году специально для этих целей и купил. Так что дырку эту я сразу не заметил, потом же, к полудню, как слегка пригрело, я пиджак вообще с себя сбросил… А вы этот лоскут где нашли? — спросил он, кивнув на обрывок материи.
Геленчер промолчал.
— Ах, вон в чем дело! — воскликнул Колечанский. — Значит, специально обыскали весь лес?
— Какой размер ботинок вы носите?
— Сорок третий.
— А отцовские охотничьи ботинки вы иногда надеваете?
— Нет. А зачем? Кстати, у него и нога на два размера больше моей.
— Ну, когда больше — это делу не помеха. Вот, когда меньше, тогда — да! А охотничьим ружьем отца вы пользуетесь?
— Несколько раз доводилось стрелять из него. Раза три. По осени. Когда, разумеется, отец сам предлагал. Ну в стрельбе я ему, конечно, в подметки не гожусь.
— И где же вы стреляли? В лесу?
— Да, в лесу. Ставили пустые бутылки на бугорок и стреляли.
«Ага! Вот откуда следы стекла на пуле, — подумал про себя Геленчер. И сам удивился. — Неужели преступник еще прошлой осенью подобрал пулю и гильзу и хранил их до нужного ему часа? Выходит, он уже тогда готовился совершить преступление».
— Вы говорите: мы стреляли. Кто — «мы»?
— Ну все члены семьи, кто ходил по грибы.
— Осенью вы тоже ходили за грибами?
— А что? Мы грибы в любое время любим собирать. Только в тот раз не за шампиньонами ходили, а по грузди. Вы не находите странным, товарищ Геленчер, что человечество до сих пор не задумывалось над тем, чтобы начать разводить грибы в огородах, садах. А вот некоторые муравьи, например, опередили нас, людей. Полагаю, что, разводя грибы, люди могли бы производить куда больше питательного белка, чем с помощью самого интенсивного животноводства. С гектара поля можно, например, собирать по многу десятков тонн отличного, питательного и вкусного белка…
— Когда вы ездили в Веспрем?
— На другой день после того похода за грибами.
— Где ваш железнодорожный билет?
— К сожалению, потерял.
— Когда?
— Значит, так, в понедельник я был в Веспреме. Во вторник, помню, билет у меня еще был. А в среду, когда я хотел отчитаться по авансу, я уже билета не нашел. Но бухгалтер наш не очень строг и согласился принять с моим отчетом вместо двух билетов один.
— А не могли вы его потерять в саду вашего покойного дяди?
— Там я никогда и не был, значит, и потерять не мог.
— Не были? Но тогда как же вы объясните, что вот этот клок материи, который, как вы сами признали, вырван из отворота вашего пиджака, оказался на проволочной изгороди в саду вашего дяди?
— Вот как? Там, говорите, его нашли?! Но я в саду действительно не был! Между прочим, как известно, не одна пегая собака бегает по белу свету. Костюм я купил в магазине. Можете спросить у продавцов, сколько они таких за день продают? Так что всех, кто ходит в таких пиджаках, можно тоже взять под подозрение, как и меня.
— Вы забыли, что это не просто клочок, а часть именно вашего пиджака. Цвет, фактура, размер клочка — все сходится.
— А вы правы, — смущенно улыбнулся Колечанский-младший и покраснел. — Это уж вовсе маловероятно, чтобы могли порваться совершенно одинаково пусть даже похожие пиджаки.
— Вот и мы тоже так думаем. Однако есть еще и другие улики… — сказал Геленчер и достал из шкафа гипсовый слепок. — Вот взгляните. Мы сделали гипсовый слепок со следа, обнаруженного в лесу, на болотистой почве. Такой же след мы нашли и в саду вашего дяди. Рядом с изгородью, на которой висел этот кусочек материи. Товарищ Колечанский, ваш отец признал, что этот след от его охотничьего ботинка. Но и он отрицает, что был в названном саду…
— Отец признал, что след был действительно оставлен его ботинком?
— А что ему еще оставалось делать? Вы сами можете
