Эти средства способны сделать государство счастливым и считаются той вещью, которая должна быть вверена государю и которую он обязан распространять. Самый наивернейший знак, что государство находится под мудрым и счастливым управлением, – это развитие в нем искусств и наук. Это цветы, которые в тучной земле и в благоприятном климате распускаются, в холоде и сухости же они исчезают.
Но чем еще государство может прославиться, как не науками, под его защитой процветающими. Времена Перикла более известны рассуждениями великих мужей, живших в Афинах, нежели битвами, в которых афиняне участвовали. Времена Августа более известны по Цицерону, Овидию, Горацию, Виргилию, и известны еще изгнанием этого бесчеловечного императора, который большую часть своей славы должен приписывать Горациевой лире. Времена Людовика XIV прославились из-за Корнеля, Расина, Мольера, Бойля, Декарта, нежели переходом через Рейн, и теми осадами, при которых Людовик лично присутствовал и победой под Турином, которую герцог Орлеанский одержал по приказу Мазарини.
Государи воздают человечеству почтение тем, что они награждают тех, от кого их государство получает славу, тем, что они поощряют славных мужей, посвятивших себя самоусовершенствованию и распространению таким образом владычества истины.
Карл Рёхлинг. Битва при Лойтене, 1920
Иоганн Кристоф Фриш. Смерть фельдмаршала Шверина в битве под Прагой, 6 мая 1757
Блаженны те государи, которые сами упражняются в этих науках! Те, которые с Цицероном, римским консулом, отцом красноречия, провозглашают такие изречения, как: науки юношей питают и услаждают старость, они украшение в счастье, прибежище же и утешение в несчастье, они не препятствуют нам в странствовании, они с нами в домах и в пути, и являются всегда и везде усладой нашей жизни.
Лоренцо Медичи, величайший муж своей нации, был миротворцем Италии и восстановителем наук. Его честность снискала ему доверие всех государей. Равным образом и Марк Аврелий, один из величайших римских императоров, был не менее счастлив и как герой, и как философ, который соединил упражнение строжайшего нравоучения с теми правилами, которые он сам предписал народу. Эту главу я заключаю следующими словами: государь, сопровождаемый правосудием, представляет мир храмом, в котором все честные люди исполняют должности священников.
Глава XXII
О министрах государей
Существует два типа государей, одни из них управляют сами своими землями, другие же, наоборот, полагаясь на верность своих министров, позволяют им управлять собою. И эти министры оказывают на государей большое влияние.
Государи первого рода являются душой своих земель. Они многое делают как внутри государства, так и вне его. При этом они одновременно являются главными вершителями правосудия, военачальниками и казначеями. Они, по Божьему примеру, который для исполнения своих повелений прибегает к помощи совершенных духовных созданий, окружает себя проницательными и трудолюбивыми мужами, осуществляющими все его намерения и претворяющими постепенно всё то, что запланировано государем. Министры таких государей являются орудиями в руках мудрого и способного владыки.
Государи второго рода из-за нехватки разума и понимания погружаются в глубочайший сон равнодушия. Если держава, находящаяся в плачевном состоянии, с помощью мудрости министра будет восстановлена, тогда государь является только тенью, которая тем не менее нужна для того, чтобы олицетворять собою единство страны. При этом ничего лучшего, кроме хорошего министра, ему пожелать нельзя. Однако не так легко, как кажется, иметь хорошего министра. Для этого государю нужно очень хорошо знать того, кому он доверяет государственные дела. Насколько легко частному лицу скрыться от очей государя, настолько трудно государю избежать проницательности своих подданных. Государи второго рода, которые от природы сими не одарены способностью управлять, с помощью выбора хорошего министра могут восстановить этот свой недостаток.
Государь, который имеет способности к тому, чтобы управлять самостоятельно, не выполняет свое предназначение, если позволяет вместо себя управлять первому министру. Но и, наоборот, государь, не имеющий от природы таких дарований, озлобляет себя и народ свой, если ему не хватает разума отыскать такого разумного мужа, который мог бы вместо него нести бремя управления государством. Хотя природа и не одарила всех людей способностью совершать великие дела, однако каждый человек, если он только этого пожелает, может заметить эти способности в других людях и использовать для выгоды общества. Всем людям дана возможность судить о способностях друг друга. Солдаты рассуждают о добродетелях и недостатках своих офицеров, и при этом даже самые величайшие министры оцениваются своими подданными. Таким образом, государь, не способный оценить своих подданных, оказывается хуже обычных людей. Незнающий не может скрыть своего неразумия, напротив, коварный слуга может длительное время льстить своему государю, которого он обманывает для достижения своих собственных целей.
Разве мог Сикст V обмануть семьдесят кардиналов, которые его очень хорошо знали? С другой стороны, частному лицу очень легко ввести в заблуждение государя, который не может знать его в совершенстве.
Рассудительный государь может без всякого труда рассуждать о разуме и способностях людей, служащих ему; что же касается их бескорыстия и преданности, то об этом что-либо знать досконально ему невозможно.
Часто человек кажется добродетельным только потому, что у него не было случая продемонстрировать свои слабости, но при случае может оказаться, что он легко откажется от своей честности. Пока еще Тиберий, Нерон и Калигула не были возведены на престол, ничего плохого о них в Риме не было известно. Их пороки не обнаруживались, поскольку не было случая, который бы приоткрыл скрывающую их завесу.
Много таких людей, которые изрядный разум и дарования сочетали с гнуснейшими и порочными душами, и, напротив, много было таких, которые, не обладая в превосходной степени этими дарованиями, имели великое сердце.
Разумные государи для управления государственными делами внутри страны выбирали людей, имеющих честное сердце, и наоборот, тем, кто славился остротою ума, поручали вести переговоры с представителями иностранных государств. Ибо внутри государства не требуется ничего, кроме порядка и правосудия, и для управления нужен лишь честный человек, но если необходимо побудить к чему-либо соседние державы, то здесь уместна не столько честность, сколько хитрость и остроумие.
Мне кажется, что государь, как бы он ни старался, не в состоянии наградить в достаточной степени тех, кто служит ему верно и с усердием. Польза государя, да и всех знатных лиц, состоит в том, что они должны показывать свое великодушие в наградах и наказаниях. Ибо если министры поймут, что добродетель открывает для них путь к благополучию, то они не свернут с дороги благочестия, но предпочтут благодеяния своего владыки подкупу чужого двора.
