— Алло, — сказала трубка голосом Джонни, и Хэтти поперхнулась. — Слушаю вас. Говорите!
— Здравствуй, Джонни, — испуганно произнесла Хэтти. — Это я.
— А-а! — забалагурил он. — Вот так сюрприз! Хэтти, как поживает английский кинематограф?
— Думаю, что нормально, хотя не имеет ко мне никакого отношения. Как и ты. Я вообще-то звонила Мадлен.
— А она уже ушла.
— Черт! Я наберу ее мобильный. Пока.
— Да подожди ты! Давай я перезвоню тебе, чтобы Объединенное Королевство в лице твоего мобильного счета не понесло убытки.
— Мне хватает денег. Что ты хотел узнать?
— Ах, тебе хватает денег! Умница ты моя! Слушай, все так прекрасно складывается, правда?
— Что ты имеешь в виду? — Хэтти недоумевала. Он говорил слишком нахально. Вообще-то это она должна…
— Я имею в виду, что ты удачно перепорхнула из моих объятий прямо в руки к богатенькому Стефану.
— К Стефану?.. Откуда ты… Мадлен проболталась, да?
— Да все болтают! И даже газеты трубят, что у мистера Долсона дебютный проект с актерами-непрофессионалами.
Как ей хотелось убить его в этот момент, но она молчала.
— Хэтти, знаешь ты кто?
— Кто?
— Банкомат. Ты жрешь купюры и охотишься на них. Ты просто создана для купюр. Теперь у тебя наконец будет пентхаус на Манхэттене? Пригласишь?
— Пошел к черту! — Она нажала отбой.
Через минуту телефон взорвался трелью.
Она не хотела отвечать на звонок. Она ответила только затем, чтобы бросить ему в лицо свое поздравление с грядущей свадьбой:
— Я не стану с тобой разговаривать! Только…
— Кстати, а как там Оливер? — сразу спросила трубка, и у Хэтти подогнулись колени. Нажимать отбой расхотелось раз и навсегда.
— Что ты сказал?
— Я как-то сразу забыл спросить. Ты же согласилась сниматься у своего дружка Стефана только ради того, чтобы попасть в гости к Оливеру? Или все-таки ради денег?.. Ха-ха-ха! Да, в Англии мы были последний раз вместе, помнишь? Тебе нравится эта страна, Хэтти, я сразу понял. Потому что из всех склянок, которые ты собирала по белу свету, именно английские тебе понравились больше всего. Я имею в виду духи.
— Откуда ты знаешь про Оливера? — прохрипела она. — От Мадлен?
— И да, и нет.
— Как она могла!
— Подожди, не ругай мою секретаршу. Эта… мягко говоря, неорганизованная девушка, которой ты советовала очернить меня перед руководством, позабывала на своем экране все на свете, в том числе твое письмо про Оливера. А сама убежала на обед.
— Да как ты мог… Ой… Ой!
Хэтти стало худо. Она непроизвольно схватилась за сердце. Прямо как горничная в последней серии, после убийства. Только она, Хэтти, никого не убивала. Это ее убил Джонни. Да. Он ее убил. Потому что, если он читал письмо про Оливера, значит он знает и про то, что в первом письме все — вымысел, от начала до конца. Хэтти облизала пересохшие губы.
— Эй! Ты совсем там умерла, что ли?
— Джонни, ты знаешь, что это подло?
— Не тебе судить. Так за кого ты выходишь замуж: за «придурка Стефана» со знаменитой фамилией и миллионами на счетах или за Оливера — бедного английского провинциала? Дай угадать…
— За Оливера, — ответила она, словно выплюнула.
— Да ладно, не смеши меня!
— За Оливера, — повторила она, потому что в этот момент больше всего на свете хотела задушить Джонни.
— Как?
— Так. Кстати, поздравляю тебя с наступающей свадьбой. Не слишком ли быстро?
— В самый раз. Да ты не дуйся. Я бы и на тебе женился, только ты не хотела детей.
— А Кэти, что… Она беременна?
— Ну да. — Джонни смущенно засопел. — Ладно, это тебя не касается. Мне вот что интересно. Как же ты могла отказаться от таких денег и выбрать Оливера?
— А вот уже это не касается тебя, — сказала Хэтти очень спокойно, ибо голос совсем ослаб и говорить она могла только так, тихо и спокойно.
— Ну, ну, не обижайся… Ты… Звони, если что.
— Обязательно.
Хэтти нажала отбой и в сердцах швырнула трубку далеко под кровать. Сейчас ей хотелось только одного — какой-нибудь волшебной силой прямо через океан достать и убить Джонни. И Мадлен заодно. За то, что была такой рассеянной.
А на следующий вечер ее новый сотовый телефон запиликал трелью для незнакомых номеров. Оливер сразу перешел к делу, не дав ей опомниться.
— Я знаю, ты в Англии, быстро записывай адрес…
— Какой… О господи, Оливер, что тебе нужно?
— Записывай: Лондон, перекресток двух улиц…
Только тут до нее дошло:
— Откуда ты знаешь мой новый номер?! Не буду я ничего записывать! Я не хочу с тобой разговаривать! Я не хочу тебя видеть! Я… — Она замолчала и вдруг тихо с любопытством произнесла: — А правда, откуда у тебя мой новый номер?
— Военная тайна. Хэтти, я тебя все равно достану.
— Ты уже достал! — У нее отлегло от сердца, и на всякий случай Хэтти напустила на себя суровость. — А ну перестань мне звонить!
— Я буду звонить тебе каждый день, а потом найду, потому что это очень нетрудно сделать через местную сотовую компанию. Ты ведь купила местный номер, не так ли?
— Оливер, даже если ты начнешь петь у меня под окнами каждый вечер и утро, даже если…
— Если буду влезать через форточку с синими тюльпанами в зубах…
— Да! Все равно ты меня этим не купишь! — заключила она, чувствуя, как на душе становится легче с каждой секундой.
— Я знаю, тебя ничем не купишь. Не то что… Впрочем, об этом — позже. Хэтти, нам надо серьезно поговорить. Пока еще не все потеряно.
— Что это значит?
— Давай встретимся. Я умоляю. — Он заговорил очень быстро. — У меня никого нет, кроме тебя, я… Это просто… Моя сестра просто не так тебе все объяснила. Да и вообще — не это главное!
— Правильно, — отвечала окончательно повеселевшая Хэтти. — А главное в том, что я не хочу ничего слушать и мне все равно, что ты расскажешь и сколько у тебя народу кроме меня, и…
— Да правда все это! Я бросил Луизу!
— Ах, как нехорошо!
— Хэтти. Перестань ерничать… Короче! Завтра я тебя найду. Это совсем нетрудно, как ты понимаешь.
— Завтра? — Хэтти почему-то вопросительно посмотрела на Стефана, сидевшего в маленьком уличном кафе, которое они обычно оккупировали всей съемочной группой по вечерам, ибо больше в этом городке было делать нечего. — А завтра я не могу.
