Тем временем «конферансье» торжественно объявил, всё ещё находясь в некоем недоумении от решения Наместника:
— Рабыня продана… — он обратился ко мне. — Как твоё имя, чужеземец?
— Моё имя Грэйсон, — представился я тем именем, которое по «легенде» носил мой персонаж.
— …продана Грэйсону! — закончил «тамада».
— Ты очень щедрый человек, Грэйсон, — проскрипел неожиданно голос Наместника. — Отдавать пятьдесят тысяч за товар, который не стоит и десяти, может только или щедрый человек, или глупец, — видимо это была шутка, поскольку сразу несколько человек, почтительно стоявших подле кресел, на которых восседали Сабур и Жамал, негромко рассмеялись, углядев в этой «плоской» подколке что-то очень мудрое.
— Не могу не согласиться с Вами, уважаемый Наместник, — я обозначил поклон. — Вы очень точно подметили о щедрости, поскольку, после того, как вы сами предложили за неё двадцать пять тысяч, я понял, что бриллиант, который так высоко оценил сам Наместник этого благословенного города, просто не может стоить дёшево. Поэтому я благодарю Вас за то, что вы как мудрый правитель, уступили неизвестному чужаку, право приобрести эту рабыню. Мудрость Ваша и великодушие просто не имеет границ и уже только за это Ваш народ должен превозносить имя Наместника.
Язык мой — враг мой.
Особенно, когда не умеешь говорить в этот восточный колорит, компонуя чудовищные предложения, от которых даже окружение Сабура эль-Мозури скривилось, как будто лимон попробовали. Ну да, риторика никогда не была моим коньком.
Не стоило мне говорить это, поскольку ответ из разряда «по кромке лезвия», мог, как и разрядить обстановку, так и усугубить её. Очень рад, что Наместник принял решение остановиться на первом варианте. Это означало, что мои дела ещё хуже, чем предполагалось, поскольку хоть он и «замял» конфликт, чтобы в глазах простого люда не выглядеть самодуром, но его приближённые явно увидели, как Наместнику только что было нанесено оскорбление, хоть и облачённое в льстивые словесные кружева.
Ко мне подвели только что купленную рабыню, во взгляде которой были какие-угодно чувства, но не покорность. Наоборот, девица так и сверкала своими глазищами. Уверен, что, если бы не её шее не красовалась полоска рабского ошейника, не позволяющая невольнику нанести вред своему хозяину, она бы уже попыталась мне выцарапать глаза.
Задумчиво попрощавшись с полусотней тысяч золотых, которые оперативно списались с моего счёта, я вчитался в сообщения.
«Внимание!
Получено достижение «Рабовладелец. 1 уровня». Для перехода на следующий уровень, приобретите еще четыре раба в личное пользование».
«Внимание!
Повышена репутация с Рабовладельцами пустыни Эфир +10».
«Внимание! Параметр «Слава» повышен +1».
«Внимание!
Ухудшение личной репутации с Заримой.
Текущий уровень: «Враждебность»».
В принципе, всё логично. С чего ей проникаться к будущему хозяину тёплыми чувствами? Она же не знает, для чего её купили?
Я открыл профиль её характеристик:
Имя: Зарима (рабыня, владелец Мегавайт).
Уровень: 27.
НP: 37500/37500.
MP: 10400/10400.
Раса: Хуман.
Класс: Торговец.
Специальность: Знаток Ядов.
Профессия: Контрабандист.
Параметры:
Сила — 31
Ловкость — 80
Живучесть — 3
Выносливость — 9
Интеллект — 50
Харизма — 8.
Удача — 4.
Скрытность — 22.
Воля — 3
Меткость — 16.
Акупунктура — 32.
Анатомия — 40.
Резист к магии:
Отсутствует.
Активные навыки:
«Отравленный укол» — мастер 119/120.
«Тихая смерть» — мастер 119/120.
«Шаг» — мастер 119/120.
Умения:
Владение кинжалами — мастер 119/120.
Владение удавкой — мастер 119/120.
Пассивные навыки:
«Ориентирование в пустыне».
«Астролог».
Репутация:
Хуманы:
— Сабур эль-Мозули —12000 (Ненависть).
Теперь мне всё стало понятно. И интерес Наместника к этой девушке, и странное происшествие с её отцом, которое в свете этих характеристик, случайным мог назвать только клинический оптимист. И я, который, с грацией гиппопотама, снова влез в чью-то тонкую игру, заработав себе приключений на задницу.
— Господин, вам нужно сейчас же уходить из города, — горячо зашептал Халид. — Пока ещё идут торги. Потом будет поздно.
— Судя по всему, я уже не успею, — вздохнул я на его справедливое наблюдение, с обречённостью заметив, как Наместник, бросив на нас взгляд, отдал какие-то распоряжения неприметному мужчине.
Мне кажется, что всё начнётся после. Вокруг начиналось нездоровое движение. Краем глаза, я заметил группу людей в странных одеяниях. И мне кажется, что я знаю, кто это такие.
— Жрецы Двуединого, — подтвердил пацан. — Они иногда тоже покупают рабынь.
— Кто? Святоши? — удивился я.
Ну не вязался у меня образ рабовладельца со священником какого-либо божества, хоть ты тресни!
Халид кивнул.
Странные дела здесь творятся, в этом мутном Эфире.
Торги продлились ещё полчаса, и остальных рабов раскупили довольно быстро. Жрецы не купили ни одного.
— А теперь — жемчужина наших торгов — прекраснейшая чужеземка, которая своей красотой может смело блистать в любом из дворцов славного Эфира.
Её выход был настолько помпезно обставлен, что я поневоле восхитился торжественности момента. Сначала на помост, с которого свели последних рабов, поднялись два воина, подпоясанных поясами с висевшими на них ятаганами.
Это что ещё за группа поддержки?
Воины внушали уважение, своими монументальными формами и суровыми лицами.
А затем вышла она и я забыл, как дышать.
Казалось, что сейчас заиграет медленная тягучая музыка, и блондинка начнёт исполнять танец живота, поскольку кроме короткой прозрачной майки, и таких же укороченных шаровар, на ней ничего не было. Ни белья, ни головного убора. Ни-че-го.
