Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
— Я же отличница, — сказала она, сама не понимая, иронизирует сейчас или нет. — Ну и Стерх меня жутко помучил, конечно, этой работой над ошибками…
— А… что были за ошибки? — он старался держаться как ни в чем не бывало, но Сашка видела, что он нервничает. — Расскажешь?
И ей захотелось рассказать, чтобы он знал. О том, как на экзамене она завалила третье задание, раздавила ратушу вместе с чудовищем и пошла дальше. И выросла до немыслимых размеров, и готова была сотворить новый мир, но побоялась отравить свое творение вечным страхом. Тогда она отказалась… попыталась отказаться от страха, в то время как условием экзамена было — принять страх как основу мирозданья. Как объяснить Косте, что ошибок-то не было, сама Сашка по природе своей — ошибка, для кого-то игрушка, для кого-то — недопустимый сбой в системе?
Чего она хочет от него — сочувствия? Понимания? Не пожалеют ли ее однокурсники, что простили ей чудесное спасение, что собирали ей деньги, что приняли, как свою? Хоть бы иллюзию оставить, хоть бы на время остаться человеком среди людей, их однокурсницей, студенткой в коллективе…
— Не могу рассказать, — она отвела глаза. — Я Глагол, а ты Местоимение, у нас разные… понятийные аппараты.
— Да, конечно, — он запнулся.
Помолчал. Сашка была уверена, что сейчас он скажет что-то важное.
— Я видел Физрука, — Костя понизил голос. — Мне показалось… он почему-то бесится, Сань. От него только что искры не летели… Не зли его, пожалуйста. Только не зли.
Сашка кивнула, невольно поежившись.
— Сейчас есть время, — снова заговорил Костя. — Может, сходим в пиццерию?
В его голосе прозвучала мальчишеская скованность — как будто они с Сашкой подростки, только что познакомились и он хочет в первый раз выказать ей симпатию. Как будто не было долгой истории с изменами, прощениями, страстями и расставаниями; Сашке стало очень жаль его.
— Интересно, когда у третьекурсников экзамен, — сказала она, глядя на табло с расписанием. — Тоже тринадцатого января?
— Ждешь своего Егора? — Костя отстранился, отступил сразу на несколько шагов.
— Ну какой же он мой, — пробормотала Сашка с досадой. — Мы ведь все между собой разъяснили, Костя, мы даже не люди, что за идиотская ревность?!
Строчки электронного расписания мигнули. Имена и цифры, названия занятий поползли из столбца в столбец, из квадрата в квадрат — расписание менялось, у кого-то добавлялись занятия, у кого-то перемещались на другое время. Это было похоже на табло в аэропорту, где случился снежный буран и все рейсы вдруг засуетились, как тараканы от света.
— Блин, — Костя чуть не ткнулся носом в табло, пытаясь уследить за изменениями. — Это что еще за новости?!
— Это из-за меня, — глухо сказала Сашка.
Ее занятия «Работа над ошибками» исчезли, вместо них появилась «Прикладная специальность, инд.». Ближайшее занятие с Физруком, подтянувшись по времени вверх, должно было начаться через минуту… То есть уже через сорок секунд.
х х х
— Здравствуйте, Саша. Какое замечательное у вас новое платье!
Из-за преподавательского стола ей навстречу поднялся Дим Димыч — обаятельный юный Физрук с широченными плечами и столь же широкой улыбкой. Как будто не было сцены в кабинете у Стерха. Как будто не он там стоял у окна, нечеловеческий настолько, что даже вспышка на солнце добрее.
— Я рада, что вам нравится, — Сашка нервно одернула подол.
Легкость, с которой Физрук менял ипостаси, мешала ей выбрать правильную линию поведения. Ей неудобно и страшно было говорить со структурой, которую нельзя было назвать даже «существом», но образ юного Дим Димыча теперь казался фальшивым, чуть ли не издевательским.
— Я привык видеть вас в джинсах, — он говорил светским тоном, как на вечеринке. — Это удобно, но совершенно не женственно. Теперь вы повзрослели, вы отлично выглядите. Такие формы…
И он явственно покраснел.
— А раньше вы не отвешивали мне комплиментов, — Сашка еще раз одернула подол, хотя секунду назад поклялась себе никогда этого не делать. — Тем более таких двусмысленных.
— А раньше вы могли на них купиться, — он подмигнул. — А теперь вас на мякине не проведешь… Итак, вы поработали над ошибками и кое-чего достигли, да?
Его зрачки-диафрагмы расширились, выбиваясь из образа Дим Димыча, и тут же сузились опять. Сашка заметно вздрогнула. Он весело улыбнулся, будто подтрунивая над ее боязливостью.
— Я Пароль, — сказала Сашка.
— И что вы будете делать с этим знанием? — он энергично потянулся, разминая мускулистые руки, высокий и массивный, как шкаф.
Затрещал пиджак.
— Что делать? — Сашка растерялась. — Ничего. А что я могу сделать? Мой куратор…
И она запнулась, будто в горло ей насыпали песка. Физрук сдвинул брови, кивнул, давая понять, что продолжать необязательно.
— Вы одновременно… прямо сейчас… занимаетесь с первокурсниками физкультурой? — безнадежно спросила Сашка. — Баскетбол, растяжки, настольный теннис… В том времени? В прошлом?
— Время — не поток, это структура, — сказал он мягко, будто объясняя дошкольнику азы арифметики. — Я не существую от момента к моменту. Я занимаю событийный ряд сейчас, тогда, всегда…
— Тогда вы знаете, сдал ли экзамен третьекурсник Егор Дорофеев, — Сашка задержала дыхание.
— Глагол сослагательного наклонения, — Физрук кивнул, будто вспомнили о добром знакомом. — Перед ним лежит веер возможностей, но выбор еще не сделан. Он пойдет на экзамен через несколько месяцев, но пятнадцать лет назад.
В холле зазвонил звонок. Индивидуальные занятия не были привязаны к расписанию пар, но звонок работал, как обычно — длинный, повелительный, дребезжащий окрик. По звонкам можно было определять время, не глядя на часы.
— Дмитрий Дмитриевич, — Сашка выговорила эти слова с металлическим лязгом, — мне придется учиться дальше. Это неизбежность, судьба, рок, принуждение… короче, это не зависит от моей свободы, и это не мое решение.
— Я вам по-человечески сочувствую, — сказал он серьезно и тут же поморщился: — Тьфу, звучит лицемерно. Извините. Я понимаю, что вы ни при чем, я вас не виню, отношения внутри кафедры вас тем более не касаются, надеюсь, Николай Валерьевич вам об этом напомнил. И я, со своей стороны, обязуюсь выполнить все условия, положенные по программе и предписанные методикой.
Сашка ощутила надежду — он говорил спокойно и доброжелательно, безо всяких подтекстов. Возможно, он сорвал уже злость на Стерхе — если он способен на злость. И смирился с тем, что Сашка сдала экзамен, — если способен смиряться. Или другие, не представимые Сашкой процессы произошли в его структуре, которая располагается и длится во множестве измерений. Но теперь он будет ее учить. Он же преподаватель, он обязан…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
