Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
В наши дни все основные отчеты о человеческом познании, как бы они ни разнились, основываются на интеграции, а не на разделении ума и тела. Наш разум тесно сплетен с телом, которое определяет форму и содержание мыслей: наши неосознаваемые когниции, схемы и метафорические ассоциации, которые мы формируем со временем, живя в наших телах, наши воспоминания, эмоции и осознаваемые когниции. Все наши когниции связаны с тем фактом, что мы обитаем в очень специфической разновидности тела, которым обладают люди, и человеческое познание происходит только как воплощенное познание. Но что именно мы подразумеваем, когда говорим, что познание воплощено?
Воплощенный разум
Взгляните на любое известное изображение человеческой фигуры. Я выбрала одно из моих любимых – фреску, изображающую изгнание Адама и Евы из Эдемского сада, итальянского художника эпохи Возрождения Мазаччо. На ней мы видим тела того типа, который не раз видели прежде, в том числе стоя перед собственным зеркалом. Сверху вниз, смотрим ли мы на Адама или на Еву, голова составляет около восьмой части от размера тела, которое выглядит более или менее симметричным относительно вертикальной оси от верха головы до подошв ног. Ноги и торсы Адама и Евы занимают больше всего места, а их кисти, пальцы и стопы – меньше всего. Каждый глаз – не больше таблетки.
Дизайн мест, в которых мы живем, может и должен увязываться с размерами Адама и Евы и особенностями человеческой телесности. Это неоспоримо. Как выразительно показал Мазаччо, обнаженным, дрожащим Адаму и Еве необходима защита в их суровом, навязанном мире: одежда, убежище или и то и другое. В их будущем убежище входы должны иметь такие высоту и ширину, чтобы вместить входящего человека максимального размера.
Но знание о том, что человеческие тела ориентированы вертикально и что каждое тело снабжено двумя ногами, двумя руками, двумя глазами и десятью пальцами, даст нам немногое, если мы хотим выяснить, как мы, с точки зрения когнитивной науки, воспринимаем себя – воплощенных в теле как источники действия и как объекты в месте с географическими координатами. Новые сведения о том, как мы думаем, наглядно свидетельствуют: наше восприятие своих тел отличается от их существования как объектов в мире. Иначе говоря, взаимоотношения наших мыслей и тел, в которых мы живем, не демонстрируют изоморфизма, предполагаемого телами Адама и Евы и тем, что мы видим, стоя перед зеркалом. Живя, мы воспринимаем жизнь не так, словно смотрим в зеркало. Мы смотрим на окружающее своими глазами, чувствуем его кожей, слышим ушами, передвигаемся по нему и размышляем над ним в моменты восприятия снова и снова. Простой пример: в нашем восприятии тела пальцы, совсем небольшие, играют более значительную роль, чем бедра.
Нагляднее иллюстрируют наше внутренее – и по преимуществу неосознаваемое – восприятие своих тел – точнее, схем наших тел – другие художественные изображения: смешных созданий, знакомых когнитологам и называемых гомункулами, т. е. «маленькими человечками». Гомункулы – не более чем топографическое представление двух смежных центральных участков нашего мозга, обрабатывающих сигналы от раздражителей, – моторной коры (справа) и двигательной коры. В сочетании сенсорный гомункул, отображающий наши сенсорные способности, и моторный гомункул, который отображает наши двигательные возможности, в трех измерениях отражают реальное место, которое наш мозг отводит для обработки сигналов, поступающих от разных частей нашего тела и о них. Строже говоря, гомункул – схематическое изображение поверхностей всего нашего тела и сенсорных способностей, как они представлены в постцентральной извилине правого полушария мозга.
Если мы сравним голову моторного гомункула, например, с той, что расположена на наших плечах, мы сразу же увидим, что пропорции первой чудовищно искажены. Моторный гомункул предстает перед нами с сильно выступающими вперед глазами и носом, гротескно увеличенными руками и ртом, который во много раз больше, чем ступни, – и все это забавно контрастирует с карикатурно щуплым торсом и ножками-спичками. (Сенсорный гомункул снабжен также ушами и гениталиями.) Именно так наш мозг воспринимает относительную значимость разных частей нашего тела в пространстве. Так, находясь в стандартно пропорциональных, как у Адама и Евы, телах, мы по преимуществу проводим наши дни как когнитивные гомункулы, уделяя гораздо больше внимания информации, поступающей от самых крупных с точки зрения сенсорики частей тела. Они содержат бóльшую концентрацию нервных окончаний. Наши глаза и уши дают мозгу значительно больше информации, чем наши голени. Наша восприимчивость к раздражителям из мест, изображенных большими у гомункулов, настолько остра, что малые места по сравнению с ней кажутся бесчувственными бревнами, – вот почему порез бумагой, болезненный для пальца, остался бы почти не замеченным для бедра.
То, что мы появляемся на свет в оболочке Адама и Евы, дает один тип информации о человеческом восприятии: она говорит о нашем восприятии других людей и ментальных схемах, которые мы строим исходя из наших воплощенных «я», видимых или воображаемых с аллоцентрической (посторонней нам) точки зрения. Более полное представление требует, чтобы мы приняли во внимание и эгоцентрическую (изнутри себя) точку зрения, ментальные схемы, которые мы внутренне формируем в процессе повседневной жизни, когда стоим, ходим, двигаемся и спим в своих телах. Наш мозг не ограничивается аллоцентрической и эгоцентрической схемами нашего самопредставления. Третья, четвертая, пятая и шестая схемы порождаются нашим восприятием собственных тел в зависимости от того, на что направлено наше внимание, какие навыки мы развиваем и что мы делаем в любой момент. Схема тела танцора отличается от таковой у таксиста или футболиста. Схема моего собственного тела одна, когда я поднимаюсь по лестнице, сгибая колени, с которыми дожила до средних лет, и совсем другая – когда я поглощена слушанием своей любимой оперы «Сатьяграха» Филипа Гласса. И обе они отличаются от той, которая формируется, когда я вдеваю нитку в иголку, чтобы пришить пуговицу к свитеру моей дочери, или решаю налоговую математическую задачку в уме. Эти перечисленные, начиная с третьей схемы – основанные на умениях, ориентированные на задачу, специализированные тела, – отражают, как видит нас наш мозг, когда мы заняты разнообразной деятельностью.
То, что познание происходит в теле, т. е. воплощено, имеет бесчисленные последствия для понимания того, как мы воспринимаем строительную среду. То, как действует наш мозг и что он регистрирует, зависит от анатомии человеческого тела и от технологических операций наших сенсорных и моторных возможностей: колонии нервных окончаний на кончиках наших пальцев, не слишком выраженное их присутствие на наших ягодицах. Возвышение головы над торсом, размещение глаз на голове, то, как эти глаза обрабатывают линию, контур, угол, свет, тень и цвет. Все это дает нам возможности и накладывает ограничения на то, что мы видим, слышим, чувствуем и думаем. Например, человеческая голова с ее глазами, ушами, носом и ртом обладает многими приспособлениями, чрезвычайно важными для взаимодействия с окружающим миром. Вследствие того факта, что наша голова расположена высоко на теле, особенно по отношению к дурно пахнущим ступням и системе удаления отходов, находящейся внизу и сзади нас, наш ум полагает неприятные вещи «ниже» нас. Вот еще один пример: на опыте известно, что когда мы входим в рабочее помещение с потолками высотой восемь футов, мы отчетливо ощущаем, что пространство давит на нас больше, чем когда мы входим в офис с потолками выше десяти футов. Хотя мы едва ощущаем разницу между 12- и 13,5-футовыми потолками, потому что когда высота помещения существенно превышает наш размер по вертикали (высоту нашего тела с полностью вытянутыми руками), наша потребность в измерениях снижается.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
