Они распрощались с некоторым трудом, и Катя пообещала, что подумает насчет кафе. Все ее существо ликовало. С души словно свалился камень. Он лежал там много месяцев, и как же легко стало без него!
Яна была дома — из-под двери была видна полоска света. К облегчению Кати, Юдина ей кивнула. Она сидела на кухне с мобильным и явно вела какую-то переписку, красная как рак и очень взволнованная. Потом ей позвонили, и она ушла на балкон. Яна стояла там в одной футболке и, казалось, не замечала, как промокает от брызг. Катя вынесла ей куртку, и Дарьяна рассеянно приняла ее, снова кивнув. Все ее внимание было в телефоне, а оттуда звучал зрелый, чуть хрипловатый мужской голос.
Катя услышала, как в конце разговора Юдина умоляюще проговорила в трубку:
— Пожалуйста, не говорите ему, что это я вам рассказала.
Яна вошла в комнату и села на кровать. Катя внимательно смотрела на нее, но соседка этого не замечала. Спросить, что случилось? Однако Яна заговорила сама:
— Если Сенька узнает, что это я его заложила, мне конец.
— Заложила? — удивилась Катя.
— Угу, — Яна опустила голову на руки, глухо простонала: — Я позвонила самому продюсеру группы … настучала на собственного брата. Анатолий Еж обещал подумать и перезвонить. Факинг шит, что ж я наделала?
— Но… зачем?
Яна выпрямилась, блекло усмехнулась:
— У нас с Сенькой разные ситуации были. Но так, чтобы совсем по краю ходить… Сейчас все серьезно, я чувствую. Если он на этот раз не выкарабкается — пропадет. Кэт, я видела столько народу, ушедших… на долбанную радугу нариков! Выпивка и наркота — и нет человека, физически он, может, еще и тут, а на самом деле — покойник! Продюсер «Сёклз» рассказывал, что потерял семью из-за алкоголизма и сам чуть не опустился на самое дно. Выкарабкался, потому что нашлись неравнодушные люди. Слава — это такой лабиринт, понимаешь? Ты есть, пока популярен, но это когда на взлете, а потом ищи выход, за что держаться в жизни.
Яна замолчала, глядя перед собой. Катя невольно перевела взгляд на стену. Там висел постер группы. Пятеро ребят на фоне пшеничного поля и загадочного круга, то ли вытоптанного любителями розыгрышей, то ли оставленного космическим кораблем пришельцев. Символично (*Сёклз (circles) — англ. круги). Ребята были серьезными, лишь Сен в середине улыбался кончиками губ.
— Я ведь ему говорила, что ценю нашу с тобой дружбу, что ты единственный адекватный человек, встреченный мной за долгое время, — Яна заговорила спустя несколько минут. Видно было, что признание дается ей нелегко. — И он… он же тоже радовался. А потом…
А потом Сен принял таблетку, ломающую все запреты, и просто стер все то приятное впечатление, что сложилось о нем у Кати. Она и сейчас продолжала брезгливо содрогаться при одной мысли о его прикосновениях и словах. Юдин отнесся к Кате как к очередному призу, за который, с его популярностью и харизмой ему было даже лень бороться, — сам в руки упадет. А не упадет — есть другие способы: запугать, заставить, тоже так, с ленцой, почти нехотя.
— Ёж говорил, что работал в специальном центре, типа реабилитационного, для молодежи. Я решила, что это наш последний шанс. Сен никого не послушает, только дядю Толю. Мне бы хоть какое-то решение… хоть какое-то. На клинику денег нет, да Сенька и не захочет там лечиться, даже по программе реабилитации. Я только надеюсь, что у него не так все запущено, что это не такая зависимость, что…
Яна не договорила, у нее ожил мобильный. Она заметалась по комнате, кусая губы и прислушиваясь к тому же хриплому голосу в трубке. Отключилась, сказав лишь «спасибо», но по тому, как это было сказано, Катя поняла: Ёж дал брату и сестре шанс.
— Он поговорил с Сеном, поставил жесткое условие, пригрозил, что выгонит, — с облегчением заговорила Яна. — Не сказал, что это я. Сказал, что на вечеринке кто-то видел, как брат брал колеса у Тимура. Короче, Сенька сильно испугался. У ничего нет, кроме меня и «Сёклз». Думаю, он скоро позвонит.
И действительно, через пару минут Яне позвонил брат. Она долго разговаривала с ним в коридоре. А вернувшись, встала у стола, за которым Катя делала уроки на понедельник.
— Я съезжаю. Ты не против?
— Нет, — вырвалось у Кати. Она быстро спросила: — В смысле? Из общаги или от меня?
— Из общаги. Я бы с тобой жила, ты норм. Короче, прости, что тебя кидаю, к тебе кого-нибудь подселят ведь, ну… лотерея.
— Справлюсь, — кивнула Катя. — Есть решение?
— Да. Продюсер забирает Сена в тик-ток хаус. Знаешь, что это такое?
— Слышала.
Кто-то рассказывал Кате, что молодежь, ведущая трансляции в популярном приложении тик-ток, объединяется в некое подобие коммун. Раскрутившиеся блогеры, большинство из которых тинейджеры, зарабатывают немалые деньги и предпочитают большую часть времени посвящать «работе» в обществе себе подобных, не отвлекаясь на «реал» Они снимают квартиры или дома, набивают их дорогой видеотехникой и заказывают доставку еды.
Яна сообщила, что Ёж снял дом для «Сёклз» в пригороде Каратова. Группу ждет большой проект в «тик-ток» и популярных соцсетях: ежедневные видео, онлайн концерты, реалити шоу повседневной жизни кумиров. Это модно. Это то, что реально работает в эпоху избалованной аудитории. Если за это время Сен придет в норму, продюсер оставит его в группе. В доме он будет под постоянным присмотром.
— И ты там будешь жить? — заинтригованно спросила Катя.
— Да, — кивнула Яна, — за еду и небольшую плату. Буду готовить для пацанов, убирать, стирать. И Сен всегда будет рядом.
— А универ?
— Придется по два часа ездить каждый день туда и обратно, но я справлюсь. Бывали времена и похуже, — Яна криво улыбнулась.
… Проснувшись утром, Катя увидела, что кровать соседки пуста, а с полок и из шкафа исчезли все личные вещи. Дарьяна уехала. Забавно получилось: когда Катя вселялась, Яна с ней не поздоровалась, а теперь не попрощалась, ушла по-английски. Но вопреки чувству сожаления и некоторой нотке вины в душе, Катя ощутила облегчение.
Комната, без всех этих жутких постеров и коллекции черепов, теперь казалась совсем другой. Исчезла эта, как Яна сама любила выражаться, криповость.
Катя с удовольствием выпила чая с бутербродами. Глядя на дождь за окном, она радовалась плохой погоде. Осень. В Катиной жизни время с сентября по ноябрь почему-то всегда были самыми спокойными и стабильными.
Мысли ее переключились на Глеба. Фразу за фразой она вспоминала их вчерашнее объяснение, бурное со стороны Глеба, но не с ее стороны. Возможно, Глеб подумал, что она превратилась в ледышку, но это не так. Если он еще помнит ее склонность к сдержанности, он обязательно поймет. Он ведь помнит, да?
Катя воспроизводила в памяти все его слова, быструю смену выражений лица, сопровождавшую его признания, интонацию, тембр голоса — всё это будто бы впечаталось в память.
