— Что?
— Она солгала, конечно, но эта новость больно ранила Филиппа. Естественно, мы с ним сблизились, потом выяснилось, что я беременна, и тут уж нам оставалось только одно — свадьба.
— Боже мой, — пробормотал Мэтт, сжимая руку матери.
— Мы с Филиппом старались изо всех сил наладить семейную жизнь, и у нас, наверное, все бы получилось, если бы Дженнифер не вышла замуж за Сета и не поселилась у меня под боком. Если бы она в конце концов не осознала, что именно Филипп — мужчина всей ее жизни, ее единственная любовь.
— Мама!
Флер понимала, что Мэтту не хотелось бы, чтобы она слышала такие признания из уст его матери, но Кэтрин слишком долго держала свои страдания внутри себя, и сейчас ничто не могло остановить ее. Как ей не сожалеть о потерянной жизни! Но и Флер действительно хотелось знать всю правду!
— Я так ненавидела ее! Да и его тоже… Как Сет мог жениться на ней после того, что она сделала? Впрочем, я тоже виновата. Сет клялся мне, что между ним и Дженнифер ничего не было, что она все придумала, но я предпочла поверить ей, а не ему.
— Зачем он на ней женился? — пробормотала Флер.
— Он сказал, что я была единственной женщиной, которую он по-настоящему любил, а когда меня потерял, ему все стало безразлично.
Теперь Флер стала понятной странная семейная жизнь родителей, откровенно безразличных друг к другу.
Кэтрин Хановер подняла на нее взгляд:
— Мы и ваши жизни запутали, правда?
Флер не знала, что ответить, но Мэтт снова взял мать за руку:
— Нет, мама. Это я сам во всем виноват, но мы все уладим.
Все уладим? Флер пристально посмотрела на него и проговорила:
— Не один ты виноват, Мэтт.
Кэтрин кивнула с облегчением:
— Что ж, для начала неплохо. Сету понадобится уход, когда он выпишется из больницы, а участие в выставке в Челси потребует столько усилий.
— Я займусь подготовкой к Челси, — сказал Мэтт. — Если ты, Флер, не возражаешь.
— Вот и прекрасно, — проговорила Кэтрин, не дожидаясь ответа Флер. — И можно мне позаботиться о Сете, когда он выйдет из больницы? Так хочется, чтобы все наконец стало таким, как следует!
— Мы все это заслужили, миссис Хановер.
— Пожалуйста, зови меня Кэтрин. — Уверенная в себе деловая женщина и политик исчезла, на ее месте перед Флер теперь была усталая пожилая женщина, молящая о понимании. — Прошу тебя.
И тут Флер растаяла:
— Хорошо, Кэтрин.
— Теперь мне все ясно, — сказала Флер, выходя из больницы, где все еще оставалась Кэтрин. — Задним числом понимаешь, что мои родители не просто никогда не были близкими людьми. Похоже, под конец они совсем возненавидели друг друга.
— Мне всех их жалко.
— Даже мою маму?
— Конечно, и ее тоже. И я рад, что моя мама наконец поняла, что нет смысла жить, постоянно оглядываясь в прошлое и тревожа старые раны.
— Да, самое время подумать о будущем.
— Ты права. — Мэтт пристально взглянул ей в лицо. — По-моему, вы приглашали меня на чай, миссис Хановер.
Флер сама удивилась, как легко ей далась столь непростая задача; ведя Тома домой из школы, она просто сказала сыну:
— Сегодня твой папа придет к нам на чай.
— Правда? И мы будем есть мороженое?
Потом, когда пришел Мэтт, мальчик всего лишь улыбнулся ему и спросил:
— А можно мне поиграть с твоими ножницами для изгороди?
— Я не взял их с собой, Том. Я принес футбольный мяч. Покажешь, на что ты способен?
Они отправились на улицу и принялись гонять мяч по траве, доведя до полного неистовства собаку, пока Флер жарила рыбные палочки, глотая слезы. Позже, когда Мэтт уложил сына в постель, рассказал ему на ночь сказку и заботливо подоткнул одеяло, настала его очередь прослезиться, потому что Том, засыпая, спросил со всей серьезностью:
— Ты еще придешь к нам, папа, или у тебя другая важная миссия?
— Я теперь всегда буду здесь, Том.
— Ладно.
Спустившись вниз, где его ждала Флер, Мэтт поинтересовался:
— О какой миссии говорил Том?
— Когда он спрашивал, где его отец, я всегда объясняла, что он на задании. — Флер поджала губы. — В то время я читала ему «Приключения Синдбада-морехода», и Том вообразил себе, будто его отец тоже сражается с чудовищами и демонами. Так что ты герой, Мэтт. Не забывай об этом.
— Ну спасибо, не забуду.
— Ты сказал Тому, что все время будешь здесь… — Флер замялась, надеясь, что Мэтт поможет высказать ей слова, которые с таким трудом слетали с ее губ, но он молчал. — В общем, ты можешь остаться, если хочешь.
Он покачал головой, встал и быстро поцеловал ее в щеку:
— Нет, я должен идти. Ты уже поговорила с Дереком Мартином относительно продажи амбара?
Флер чувствовала смятение. Он отвергает ее?
— Нет, и теперь, возможно, все изменится. Вдруг папа не захочет продавать его?
— У него нет выбора. Даже если он и обретет утраченную любовь, он все равно на грани банкротства. Не позволяй сантиментам расстроить выгодную сделку.
— Да, я уже поняла, что чувства губительно сказываются на членах нашего семейства!
Неужели она ошиблась? Неужели неверно истолковала его поведение, все события этого удивительного дня? Значит, он здесь только ради сына?
— Чувства только мешают бизнесу. Тебе следует подумать о будущем фирмы Гилбертов. — Флер ничего не ответила, и Мэтт продолжил: — У меня есть пара идей. Если захочешь обсудить их со мной, просто позвони. И я буду здесь с утра, займусь цветами, предназначенными для Челси.
Флер хотелось бы ответить ему: «Не трудись, я справлюсь сама», но она прекрасно понимала, что не справится. Хуже всего, что и Мэтт это понимал тоже.
— Спасибо, Мэтт, — проговорила она, вся дрожа. — Я очень ценю твою помощь.
— Ты продрогла! — Он поднял голову, посмотрел на небо. — Ночью будут заморозки. Укройся потеплее.
Слишком уставшая, чтобы спорить, Флер только кивнула головой и закрыла за ним входную дверь. Она была слишком занята тем, чтобы защитить отца и Тома, она совсем забыла о себе. Теперь уже поздно, остается только сожалеть о том, что могло бы быть, но не случилось. Мэтт прав, ей следует позвонить Дереку Мартину и сказать, что она согласна продать амбар на его условиях. Однако, прежде чем она успела снять трубку, телефон зазвонил.
— Ты не забыла, что у нас завтра свидание? — Мэтт! Он еще не успел дойти до собственного дома, как позвонил ей с мобильника! — Наше первое свидание, если я не ошибаюсь.
