Пока руки чертили, полукровка задумалась о своих словах. Стоило так нагло себя вести с преподавательницей? Но ведь та визжала и визжала про демонов и прочую чушь. Сколько это терпеть? И всё же я перегнула. Нельзя так срываться. Фиама улетела далеко в своих мыслях, а рука продолжала выводить на доске фигуры.
– Хм, значит, как чертить больше лучей ты не знаешь, – торжественно произнесла преподавательница. – Сейчас… – не договорила она, заметив, что делает Фиама.
Дочь ашуры отключилась от реального мира. Она витала мыслями далеко от Академии, а рука сама по себе чертила на доске треугольник. Преподавательница округлившимися глазами наблюдала за полукровкой.
Спустя несколько мгновений всё было готово, вернувшись мыслями в реальный мир, полукровка посмотрела на то, что начертила. Доска приковала взгляды преподавателя и адептов. Темноволосый парень со второго ряда отпрянул настолько, что вскочил, стул за его спиной с грохотом ударился о пол.
На доске красовался перевёрнутый равнобедренный треугольник, описывающий идеально ровный круг. Фиама порадовалась тому, как ровно у неё вышли все линии и обернулась к преподавателю. Женщина с выпученными глазами перевела взгляд на полукровку.
Она, как и некоторые адепты знала, что это символ кровавого культа, распространённого в Озоне, северной столицы Аэфиса-на-Ханаэш. Его носил на груди и всюду чертил проповедник бога Ярсиса – Хаген, который также состоял в Кровавом Звездопаде, организации с дурной славой, собранной самой Разрушительницей. Поговаривали, что Ярсис даровал Хагену бессмертие, но пока бог боли так щедро одарил лишь своего первого культиста.
Фиаме была безумно знакома фигура на доске, но девочка не могла вспомнить, откуда, лишь то, что она же, только начерченная кровью на земле предстала внезапно перед взором и пропала в закоулках памяти.
– Да, молодец. Теперь все линии чёткие и ровные, – уже громче добавила женщина, но голос её дрожал. – Садись. Теперь я покажу, как чертить девяти и более лучевые звёзды, – преподавательница сначала аккуратно подтёрла одну из линий треугольника, но её прервал адепт.
– Разве правильно вписывать круг в фигуру? Обычно круг окаймляет звезду, разве нет?
– Э, да. Пентаграммы бывают разных видов, но объединяет их одно – лучи всегда обозначают источники силы, столпы, иными словами. К скольким источникам мы взываем, столько лучей рисуем. Круг, в свою очередь, это щит. Щит чтобы собранная сила не выходила наружу, а сходилась в одной точке, то есть в нас, если вы стоите в центре пентаграммы, – женщина рассказывала и старательно стирала с доски знак Ярсиса. – Если же круг внутри звезды, то он становится щитом, преградой для сил извне. Стоящий в центре огораживает себя от призванной силы. Призывает от себя, так сказать. Эти пентаграммы очень опасны. В Озоне существует культ некоего бога боли Ярсиса. Приверженцы этого культа избрали своим символом именно такую пентаграмму. Источники силы в ней до сих пор неизвестны, однако Ярсисопоклонники считают, что подобная фигура защитит их от смерти, дарует вечную жизнь. Сомневаюсь, что подобное работает, а вам настоятельно советую, не экспериментировать!
Фиама вжалась в стул на своём месте. Почему в мысли к ней пришла пентаграмма культистов из Озона? Она никогда не была в северной столице, она вообще нигде, кроме своей деревни, не была. Где она могла видеть эту фигуру? И зачем полукровка её нарисовала? Теперь её назовут идолопоклонницей. Да что же это такое?!
– Вернёмся к звёздчатым многоугольникам. – Преподаватель очистила доску и принялась чертить звёзды.
Фиама принялась аккуратно перерисовывать с доски звёзды. Закончив на двадцатилучевой звезде, преподавательница успокоилась и отпустила всех, наказав начертить от руки каждую звезду пять раз и вписать их все в окружности. При этом адепты должны были постараться сделать всё ровно. Найти бы ещё на это время. Следующим занятием стояли жесты. Трое ребят шутили, что наконец-то занятие, где можно помахать руками.
Чтобы дойти до аудитории снова пришлось преодолеть больше сотни ступенек. Набегавшись за день из одной аудитории в другую можно стать атлетом. Зачем устраивать физическую подготовку каждый день после занятий? На последних ступеньках перед аудиторией, Фиама еле плелась. Завтра она не встанет с кровати, не сможет из-за боли в ногах. Но кто думал о завтра?
Лекции проводили, словно нарочно то в одной башне вверху, то в другой посередине. Вот и сейчас пришлось сперва бежать вниз ступенек сто, а затем наверх ещё пятьдесят. Вывалившись с лестничной площадки в коридор, непривычные к таким забегам ребята ссутулились и повесили руки. Но не всех выматывали гонки по лестницам, здоровяк, который всегда сидел на первом ряду, бодро шагал, подпрыгивал и крутился вокруг Селены. Темноволосый невысокий юноша, как и сама Селена, не выказывал усталости. Они шли медленно, но держали спины так, будто кол проглотили. Рядом с ними полз по стеночке бледный блондин, его подбадривал загорелый светловолосый юноша и похлопал по плечу, отчего блондин взорвался руганью.
Фиама подумала, что тоже не хотела бы получить по спине, когда еле ползла обессилив. Странно, что за все эти пробежки они ни разу не встретили других адептов. Как добирались до аудитории они? Академия таила ещё много тайн. Может, где-то здесь припрятаны тайные проходы и самодвижущиеся комнаты? Мечтала Фиама, не забывая переставлять ноги.
Полукровка тоже выбилась из сил, но была способна преодолеть ещё ступенек пятьдесят, прежде чем выглядеть, как некоторые ребята. Тем не менее, обгонять их она не стала, продолжая держаться на расстоянии.
Наконец перед адептами предстала злополучная дверь. Рослый юноша открыл её и пропустил внутрь Селену. Остальные, завидев цель, зашевелились быстрее. Их ждала последняя на сегодня лекция, ибо после урока жестов стояла физическая подготовка и по её окончании первый и самый сложный учебный день будет официально закончен. На физической подготовке адептам не дадут отдохнуть, но можно будет по крайней мере отключить мозг.
Последние адепты ввалились в аудиторию и заняли первые попавшиеся места. Полукровка, как уже вошло у неё в привычку села подальше от остальных.
Преподавателем по жестам оказался очень высокий, по меркам низенькой Фиамы, молодой мужчина, стройный, красивый, опрятный и, что сразу бросалось в глаза, по-женски ухоженный. У него были очень длинные, волнистые светло-русые волосы, на солнце переливающиеся всеми цветами радуги. Казалось, если ему накрасить губы и подвести глаза – а они кажется были подведены – он сойдёт за молодую женщину. Голос соответствовал внешнему виду, мягкий, нежный, очень приятный. Речь преподавателя сопровождалась изящными взмахами рук. Присмотревшись, Фиама заметила, что мужчина, будучи весьма высоким, носил сапожки на небольшом каблуке.
– Дорогие мои адепты. Магия – это искусство, а в искусстве должна быть красота. Этой красоте моя задача обучить вас. Называйте меня наставник Анджи, в этом семестре я буду вести у вас жесты, руны и этику. Да, встречаться мы будем часто, так что у меня будет много времени обучить вас красоте. Сегодня у нас по расписанию жесты, но я сделаю вводную лекцию. Благо времени у нас с избытком. – Руки преподавателя не замирали ни на секунду, Фиама засмотрелась, загипнотизированная изящными движениями. Мозг её постепенно отключался, но в ушах звенел мелодичный голос наставника.
