Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Статью «аурис» он отыскал быстрее. Та оказалась короткой: «уроженец Дневного, Солнечного или, как его называли в древности, Золотого мира, противоположно понятию аргет — уроженец Ночного, Лунного или, как его называли в древности, Серебряного мира»
«Во как»! — Илья в задумчивости почесал подбородок и принялся листать дальше. Одно предположение уже оправдалось — слова «аурис» он раньше не слышал, а значит, вообразить его не мог. Если оправдается и другое…
В статье о Видящих он довольно быстро запутался. Она оказалась обширной, упоминались такие магические термины, которых он не знал, а отыскивать их в этом же словаре замучился уже через пару минут. Но частности его пока и не интересовали, поэтому, выкинув непонятное, он несколько раз прочел основное.
Получалось, что Видящие — разновидность чародеев, в силу личных особенностей использующих в работе с энергиями совсем иные принципы, чем маги (или чем колдуны). Из всех отличий, подробно и заумно описанных здесь, Илья понял лишь, что именно Видящие способны создавать новые магические источники, преобразовывая природные узлы энергии, а также чувствовать магический след, оставленный пропавшим человеком.
Здесь особо подчеркивалось, что человек может быть либо магом, либо колдуном, либо Видящим, и объединить в себе способности двух и уж тем более всех трех разных категорий было невозможно. Почему именно, понять оказалось сложно, однако речь явно шла о разных видах физиологического энергообмена Перечитав объяснение раз десять, Илья сделал вывод, что это как, например, с разными профессиями — если у тебя нет одной ноги, тебе не стать чемпионом мира по бегу, а если нет половины пальцев, вряд ли ты сможешь работать сборщиком микросхем или там ювелиром. То есть дело здесь не в усидчивости или способностях — в данных от природы возможностях, которые либо есть, либо нет. «Мы все знаем историю Ночного мира, нам известно, что это очень даже возможно», — вспомнил Илья слова Всеслава. Интересно, на какой пример из истории он намекал…
В задумчивости юноша вернул том библиотекарю и направился вниз, на урок черчения.
Все, что он узнал, следовало обдумать. Хотя теперь, когда он убедился, что ночное видемние не было плодом его воображения, а действительно подслушанным разговором…
Может быть, конечно, он частично что-то домыслил, но ощущения подсказывали — от себя он ничего не добавил. Это успокаивало…
У чертежного кабинета Илью окликнул Санджиф.
— А, привет, — спокойно приветствовал юноша и охотно подошел.
— Я хотел тебе сказать, что далеко не все мои соотечественники разделяют мнение Ирбала, Ферранайра и их приятелей на уроженцев твоего мира, — с озабоченным видом произнес отпрыск знатного рода. — Далеко не все.
— Да я не собирался обобщать…
— И еще хотел извиниться, что так подставил тебя с этим пособием. Я как-то не подумал, что ты решишь сам заниматься, не посоветуешься с учителями… Наверное, мне следовало предупредить.
— Да я сам виноват. Своя голова на плечах есть… Все нормально, — Илья вопросительно поднял бровь. — Мастер тебе выговаривал?
— Нет, он просто уточнил, мои ли это пособия. Ну, и сказал, что потом сам их мне вернет. Понимаешь, они довольно дорогие, да дело даже не в этом… Это штука из семейного архива, отец может полюбопытствовать, где… Ну, ты понимаешь.
— Ого! Магический антиквариат?!
— Вроде того.
Они заулыбались оба, и разговор стал более легким, более свободным.
— Кстати, не только ведь тебе корректируют процесс обучения, — сказал Санджиф. — И не только мне. У многих при обучении возникают проблемы… У многих есть свои особенности, как и у тебя, так что не надо слушать Ферранайра с Ирбалом, они просто ничего не понимают в этом деле… Кстати, хочешь покататься на виверне?
— Э?
— Ну, на моей виверне хочешь покататься? Со мной, конечно, не в одиночестве.
— Ух, ты!.. Да, конечно, здорово…
— Как считаешь, есть смысл пытаться предложить подобную прогулку и твоему другу Сергею тоже?. Ты спроси его, пожалуйста, и скажи, что я рад буду видеть и его тоже.
— Ладно.
Уроки промелькнули очень быстро. Вычерчивая схему детали алхимического перегонного куба, юноша обдумывал увиденное и услышанное ночью, пытался припомнить свои ощущения и понять — что же такое все-таки происходило с ним ночью? Пожалуй, даже и неважно, как именно следует назвать это. Если есть возможность что-то услышать и узнать, ею стоит воспользоваться. А выдумка это или нет — все равно станет ясно Откалывая готовый чертеж, юноша покосился на Мирним за столом неподалеку — та аккуратно укладывала инструменты в готовальню. Заметив его взгляд, вопросительно приподняла бровь, и он решился подойти.
— Так как насчет послезавтра?
— Знаешь, думаю, все-таки не выйдет, — с некоторым сожалением в голосе (но, впрочем, это могла быть лишь вежливость) ответила девушка.
— Много уроков?
— Да, многовато…
— Но, может быть, тогда встретимся в воскресенье в городе? Мы могли бы вместе погулять. Хочешь?
Мирним смотрела на него с любопытством.
— Ладно… Давай встретимся Я не против.
— Здорово! Тогда, может, согласишься заодно показать мне, где и куда можно пойти в Уинхалле? — обрадовался Илья. — И мы могли бы посидеть в кафе.
— Согласна.
Приободренный, юноша смахнул в рюкзак готовальню и карандаши. Радость немного портили соображения финансового плана. Например, куда бы в воскресенье отвести девушку? Свои деньги он одолжил Абло Динн-Бегу, на карточке осталась сущая ерунда, рубина три с мелочью. В принципе, наверное, в дешевом кафе на эти деньги можно угоститься… Или нет? Если он банально и неинтересно протаскает ее по городу или — хуже того — согласится посидеть в кафе на ее деньги, она больше никуда с ним не пойдет и будет права. Надо бы сперва все разузнать, чтоб не сесть в калошу.
Наверное, деньги можно у кого-нибудь занять. Но об этом в любом случае надо думать заранее. У кого? У Сергея? Ему тоже нечего тратить или одалживать. Значит, у кого-нибудь еще… Может, у Федора? По крайней мере, у него впереди есть немного времени, чтоб отыскать какой-нибудь выход. Илья нахмурился и поспешил на следующий урок, в кабинет обществоведения, где учеников ждал Бохадан — рослый, ширококостный мужчина с густой, будто запущенный сад, шевелюрой. Уроженцы Дневного мира, аурисы, попросту именовали его Богданом — им так было привычнее. Учитель охотно отзывался на это имя, был терпим, хоть и не слишком добродушен, и весьма настойчив. Он полагал, что уж законы обоих миров выпускники хорошей школы должны знать не хуже, чем таблицу умножения.
Под его суровым взглядом усердно занимались и внимательно слушали. Некоторые вольности на уроках школьники тоже позволяли себе, но лишь в тех рамках, которые не мешали учебному процессу. Бохадан очень умело держал своих подопечных в узде, не давал им распускаться, но и напрягать излишне не стремился. Рассказывал он образно и живо, может быть, поэтому его предмет отлично усваивался даже не самыми усердными школьниками На этот раз речь на уроке пошла об императорской власти. Учитель развернул добытое где-то родовое древо семейства, правившего в Ночном мире на протяжении нескольких столетий, прикрепил к доске. Водя яшмовой указкой по огромному листу, он рассказывал, как основатель этого рода принял корону из рук своего приемного отца, предыдущего правителя, а позднее затеял войну, которая столетие спустя привела к объединению королевств Оборотного мира в единую Империю.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
