И вот теперь она лежала среди подушек Джулс, размышляя, что же случится раньше ― она согласится стать официанткой или вернутся ее родители. Шенни изо всех сил старалась не думать о том, как здорово проводили время на побережье Пирс с детьми.
– Ты выглядишь так, будто тебя сбил автобус, ― заметила Джулс на четвертый день пребывания Шенни в ее квартире.
– Мое сердце разбито.
– Майк ― идиот, и забудь уже о нем.
Дело было не в Майке, но Шенни не сказала об этом подруге, чтобы не отвечать на шквал вопросов, который неминуемо последовал бы за ее признанием. Прошло пять дней. Шенни была дома одна. Сидя в пижаме, она смотрела телевизор, когда раздался звонок в дверь. Сначала она не собиралась открывать, но затем передумала. Джулс часто ссорилась со своим приятелем, а потом он присылал цветы в знак примирения. По всей квартире были расставлены букеты роз на разных стадиях увядания. Скорее всего, пришел курьер, и меньшее, что Шенни могла сделать для своей подруги, ― это принять букет.
Шенни решительно подошла к двери и распахнула ее.
Пирс.
– Я думала, это розы, ― глупо сказала она.
Он выглядел потрясающе в выцветших джинсах и рубашке с открытым воротом. К тому же он немного загорел. Ну конечно, он же был на побережье, напомнила себе Шенни.
– Розы? ― удивился Пирс.
– Они все время приходят.
– Розы приходят? ― снова переспросил он.
– Нуда.
– Извини, но я не розы. Может, мне купить букет и вернуться?
– Не глупи. Ладно. ― Он замолчал и осмотрел ее с ног до головы, от босых ступней до спутанных волос. ― Страдаешь по Майку?
– Вот и нет. Я сериалы смотрю.
– Понятно. Можно войти?
– Это не моя квартира.
– Обещаю, я аккуратно. ― Пирс заглянул за ее плечо. Гора подушек на полу, обертки от шоколадных конфет, увядающие розы.
– Что ты хочешь? ― требовательно спросила Шенни. ― Говори скорее и не считай фантики от конфет.
Пирс улыбнулся.
– У меня хорошие новости.
– Дети счастливы?
– Они скучают по тебе. Конечно, им хорошо в замке. Ветрянка у Бесси уже совсем прошла. Прошлой ночью Кристи родила мальчика.
– Чудесно. А ты почему не там?
– У меня была встреча в городе. Вечером я возвращаюсь.
– Ясно.
– У тебя же нет депрессии, да? ― осторожно спросил Пирс.
– Нет, конечно.
– Я пришел поговорить о Майке. Мне звонил Блейк. Ему удалось вернуть твои деньги. Хочешь узнать, каким образом? ― Пирс прислонился к дверному косяку и при этом выглядел так сексуально, что Шенни почти таяла.
– Конечно, ― с трудом проговорила она, думая только о том, чтобы он застегнул верхнюю пуговицу на рубашке.
– Ты использовала свою кредитную карточку, чтобы расплачиваться с художниками, поэтому сумма на ней была огромная. Сделки совершались часто. В твоем банке были счастливы, потому что твоя репутация была безупречна. Везде, куда бы ни обращался Блейк, подтверждали, что ты великолепно вела дела.
Она покраснела. Все время с тех пор, как Шенни встретила Пирса, она чувствовала себя маленькой девочкой, которая без помощи родителей не может и шагу ступить. И вот она слышит от него похвалу.
– Блейк проследил, на что Майк потратил деньги, ― продолжал тем временем Пирс. ― Если бы Майк проиграл их в казино, все бы пропало, но он поступил иначе. Он хитрый, этот твой Майк.
– Он не мой Майк.
– Конечно. Итак, он купил картины. Три картины, каждая ценой в целое состояние. И мы их вернули, ― торжественно закончил Пирс.
– О Пирс… ― только и смогла произнести Шенни.
– Он молодчина, наш Блейк.
– Это точно. ― Девушка была готова разрыдаться.
– Вот и все, что я хотел тебе сказать. Я пойду, пожалуй.
Шенни хотелось броситься ему на шею, и она не смогла устоять. Несколько чудесных мгновений она прижималась к нему, вдыхая знакомый запах, наслаждаясь его теплом и силой.
– Я не знаю, как тебя благодарить, ― пробормотала она.
Но он уже отстранил ее, удерживая на расстоянии вытянутой руки.
– Все в порядке. Ты спасла Дональда. Я спас тебя. Мы в расчете. Ах, да… Те письма, которые ты написала моим братьям…
Так вот почему он не подпускает ее к себе! Она снова вмешалась в его дела! Вот что она умела делать очень хорошо, даже если это и разрушало ее собственную жизнь.
Руби дала ей адреса электронной почты всех братьев, и Шенни написала им всем.
В письме Шенни объяснила, что является племянницей Руби и не позволит им обманывать приемную мать. Она обвинила братьев в том, что они поступают жестоко с Руби. Шенни потребовала также, чтобы Руби разрешили приводить в свой дом тех, кого сама тетушка посчитает нужным.
– Ты читал эти письма? ― шепотом спросила она.
– Все шесть. Ребята ничего не понимают, но они согласились. Ограничение снято.
В его голосе не было радости.
– Они не понимают?
– Вот именно.
– А ты? ― Шенни задержала дыхание.
– Возможно, я начинаю понимать. Ты меня все же кое-чему научила.
– Эй, это не я. Я думала, дети смогут тебя научить.
– Каким образом?
– Раз ты спрашиваешь, то на самом деле не понимаешь. Знаешь, когда ты являешься частью семьи, становишься очень уязвимым. Тебе легче причинить боль…
– Например, поменяв замки?
– Именно так, ― подтвердила она, придумывая, как продолжить разговор.
Он выглядел невероятно привлекательно, а она стояла в пижаме. Да и не в том она положении, чтобы читать ему нотации.
– Что ты собираешься делать? Ты потеряла свою галерею, но есть и другие. У Блейка связи в мире искусства. Уже поговаривают, что Майк обманул тебя. Художники будут рады вновь работать с тобой.
– Ты хорошо потрудился.
– Это все Блейк.
– Ладно. Я поблагодарю его. И заодно попытаюсь объяснить, что заставило меня написать то письмо.
– Он все равно не поймет. И благодарить его не обязательно. Но можешь сходить с ним куда-нибудь, когда вернешься в Лондон.
– Может, я и не вернусь туда.
– Вот как? ― удивился Пирс.
