— Там еще сторож в каморке — подчиненный указал на небольшое строение вдалеке — явно не в себе. Может, видел чего. Привести?
— Нет нужды. Работайте. Сам проведаю.
Подойдя к маленькому, деревянному, покосившемуся от времени сарайчику Беркутов слегка постучал из вежливости, вот только доски прогнили настолько, что пальцы пробили небольшую дыру. Отбросив лишние приличия в сторону, Михаил потянул дверь на себя.
Внутри оказался самый настоящий дед одной рукой прижимающий к себе икону, а другой лопату. Ну хоть не ружье и то ладно. Не обратив на вошедшего никакого внимания, он продолжал что-то быстро шептать, смотря в пол. Михаил Евгеньевич смог расслышать слова Иисусовой молитвы.
— Мир тебе, отец — старик замолчал, посмотрев на гостя шокированным взглядом, будто лишь сейчас заметив — как ты тут? Давай. Отпусти лопату.
Медленно подойдя к деду, Михаил положил руку на инструмент и потянул на себя. Однако пенсионер из-за пережитого стресса физически не мог разжать кулак. Пришлось разгибать пальцы, освобождая оружие пролетариата.
— Ну вот видишь все хорошо. Все уже позади.
Старик, не выдержав прижал икону обеими руками к груди и, склонившись над ней, зарыдал, высвобождая скопившиеся эмоции.
— Я... я думал они меня сожрут. Я трус. Я побоялся выглянуть наружу, а ведь там оставался человек! — Беркутов медленно кивал, выдерживая ритм — Но и вы поймите меня. У меня ведь внучке всего восемь лет. Куда она без меня? Только в детдом.
От этих слов Михаил вздрогнул, на секунду сбросив маску радушного внимания, но быстро взяв себя в руки поинтересовался:
— А как же её родители?
— Забрали их ваши еще в пятнадцатом. Вы что меня теперь тоже, того?
Михаил постарался доверительно улыбнуться, но собеседник лишь шарахнулся прочь, прижавшись к стене.
— Успокойтесь, пожалуйста. Мы уже никого не «того». Времена изменились.
Однако тот, пребывая в шоке, просто пропустил слова мимо ушей и продолжил просить.
— Мне нельзя. У меня внучка. Пожалейте хотя бы Софию.
Беркутов устало помассировал глаза и, вздохнув, снова посмотрел на старика.
— Послушай, отец... — но Михаила прервал пронзительный крик деда выставившего перед собой икону. Беркутов сделал маленький шаг вперед со словами — Ты чего, отец?
В этот момент, пенсионер, резко смолкнув, замер на месте и осел на пол. Присев рядом Михаил слегка похлопал его по щекам в попытке привести в чувство. Без толку. Пенсионер уже был мертв.
Повернувшись в сторону полуразбитого окна, Беркутов увидел в нем своё отражение. Под рыжей шевелюрой на него смотрели два глаза. Правый привычного серо-голубого цвета, а вот левый отдавал желтизной и имел вертикальный зрачок.
— Так вот оно что — сказал он тихо-тихо.
— Михаил Евгеньевич! — с криком ворвался один из солдат в гражданке, выбивая дверь.
— Вон!!!
Быстро оценив обстановку подчиненный вылетел как ошпаренный спешно прикрывая за собой вход. Беркутов медленно поднялся, размял шею, после чего достал распакованную пачку одноразовых линз и аккуратно поставил одну из них. Проморгавшись, он проверил, как выглядит и с нежностью добавил — Да, спасибо тебе дочка. Чтоб я без тебя делал?
Михаил посмотрел на лежащее тело и скомандовал:
— Зайди. — Ожидающий приказа снаружи Антон явился незамедлительно и встал навытяжку — установи личность, найди информацию о родственниках. Завтра их дела должны быть у меня на столе. Особенно тщательно проверь наличие внучки, если надо опросишь соседей по месту его проживания. Приступаешь, как только вернемся.
— Есть! Куда теперь? — сказал его бессменный адъютант и водитель.
— Во второе отделение. Навестим товарища Клинских.
Едва сев в машину Беркутов достал мобильный и кого-то набрал. Пошли гудки, а Михаил с каждой следующей секундой ожидания раздражался все больше. Когда они уже выезжали за пределы кладбища, его брови слегка дернулись, а рот расплылся в улыбке скорее напоминающей оскал.
— Утро доброе — поприветствовал Беркутов собеседника, уже одной интонацией ничего хорошего не предвещая — Скажи-ка мне Беня, как поживает наш центр в Обнинске. Все ли с ним в порядке?.. Да, уже знаю, и меня дико раздражает тот факт, что до сих пор я пребывал в неведении... Значит, ты думал, что ввести комендантский час будет достаточной мерой, чтобы безопасно вернуть их назад? А ничего, что у меня дочь по городу без присмотра ходит? Если с ней хоть что-нибудь случится я...
— НЕ СМЕЙ БРОСАТЬ ТРУБКУ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!!! — крикнул Михаил в уже замолкший аппарат, дико посмотрел на него, после чего сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Отдышавшись, он снова поднес телефон к уху и вновь улыбнулся, на этот раз, правда, нормально.
— Настенька, у тебя все хорошо?.. Слава Богу, где ты сейчас?.. Пожалуйста, оставайся там и никуда не выходи... Конечно, ты у меня уже взрослая и самостоятельная, но папа очень-очень сильно просит... Вот и славно, я заеду сразу же, как только смогу. Целую.
Беркутов недоуменно посмотрел на мобильный, возвращая привычное, постное выражение лица и задумчиво произнес — странно, связь прервалась.
— Михаил Евгеньевич — обратился к нему водитель преувеличено бодрым голосом — помните, вы просили подобрать подарок для Анастасии? Так вот я...
— Потом, все потом — устало произнес шеф. Хотел же еще вчера её вместе с остальными домой отправить, так нет же, поддался на уговоры.
Антон, не проронив более ни слова, вновь состроил серьезную мину и повез их дальше. Когда Михаил прибыл на место, его встречала небольшая делегация в лице начальника отделения и парочки его замов.
Поздоровавшись с каждым он попросил препроводить его к месту содержания товарища Клинских. Начальник заговорщицки шепнул, что памятуя указ о неразглашении, во избежание оформили его как Сидорова Ивана Петровича.
Вот они пределы провинциальной фантазии. Провинциальной? За столько лет службы в столице полковник уже и позабыл, что сам отсюда родом. Улыбнувшись собственным мыслям, что было воспринято начальником как похвала он вместе с сопровождающими проследовал в допросную.
— Доставил он нам хлопот — поспешил пояснить начальник, видя проявленный Беркутовым интерес к выпуклостям на металлической двери — Вы там поосторожней. Мужик явно не в себе. Вчера дежурный ему еды хотел занести, так тот набросился на него. Даже покусал. Нам трое потребовались, чтоб его утихомирить.
Заслышавший голоса заключенный оживился и попытался в очередной раз протаранить дверь, оставив небольшую вмятину.
— Разберемся — коротко сказал Михаил, хватаясь за ручку.
— Коля, Дима, бегом сюда — скомандовал главный, на его зов тут же прибежала парочка рослых парней. Беркутов кивнул им и зашел внутрь.
