Сэр Лоуренс. Нет, это невозможно! Сэр Лоуренс вот-вот уйдет в отставку, он всегда был столпом общества и, что, вероятно, более важно, был богат. У него не было необходимости воровать кубок. Если только он не увлекался коллекционированием. Коллекционеры, как знал Гидеон, могли становиться безжалостными и циничными, когда дело касалось увеличения числа их сокровищ. Но, если бы сэр Лоуренс коллекционировал античное серебро, Гидеон бы об этом знал.
Итак, кто еще знал, где находится кубок и что сигнализация неисправна?
Высокий лоб преподавателя психологии наморщился.
Марта Дойл.
Уэллес тряхнул головой. Слегка распущенная, добросердечная Марта – воровка? Как-то к ней это не подходит. Она слишком спокойная. Слишком довольна собой и своим миром, чтобы подвергать себя такому риску.
Если только она крайне не нуждалась в деньгах.
Оставались доктор Олленбах и Жюли Нгабе.
Гидеон знал, что Фелисити Олленбах готовит много материалов для телевидения, и предполагается, что за это очень хорошо платят.
Он задумался теперь об африканке. Не скрывается ли под серьезным внешним видом человек, способный украсть?
Совершенно немыслимо. Затем он начнет сомневаться в декане!
Или в Син-Джане!
Гидеон устало вытер лицо. Может быть, он начал не с того конца.
Для начала ему нужно что-то конкретное. Какой-то бесспорный факт.
Кто бы это ни был, он должен был выйти на короткое время, разбить стекло и украсть кубок. Что дальше? Спрятать его? Отвезти домой и вернуться сюда? Так, значит, надо искать того, кто отсутствовал в зале от пяти до десяти минут.
Может быть, дольше.
Это сужало круг подозреваемых.
И еще этот человек был готов пойти на риск быть пойманным.
Должно быть, кто-то был в таком отчаянном положении, что решился на кражу.
Решение, по всей видимости, было принято внезапно.
Конечно, не так уж трудно обнаружить этого «кого-то». И когда его найдут, вероятно, окажется, что этот человек искренне сожалеет, что не устоял перед соблазном. Вполне возможно, что кубок можно вернуть, вообще не прибегая к судебному разбирательству.
Гидеон подумал, не вернется ли он обратно к своей тусклой размеренной жизни. И понял: что бы ни произошло, возврата туда нет.
Будь проклята эта женщина.
Она перевернула всю его жизнь!
Лора зевнула, повернулась на бок и взглянула на часы. Почти половина десятого. Несмотря на то что она не сомкнула глаз и чувствовала себя совершенно разбитой, она больше не могла оставаться в постели.
Лора с трудом встала и побрела в душ. Горячая вода немного оживила ее. Она вымыла голову и обвязала ее полотенцем. Затем выбрала в шкафу костюм янтарно-бронзового цвета. Этот цвет выгодно подчеркивал ее длинные черные волосы и черные, как ночь, глаза. Осенние цвета очень ей шли, тем более когда она наложила на веки легкие бронзовые тени и коснулась своего большого рта неяркой помадой.
Она выглядела по крайней мере презентабельно.
Готова к выходу из дома, но идти ей было некуда.
Лора вздохнула и отправилась на кухню, где сварила кофе и сунула в тостер несколько ломтиков хлеба. Девушкой владело беспокойство. Она не находила себе места. И даже, казалось, ни о чем не думала.
Она включила радио, но, конечно, о краже в колледже ничего не сообщалось.
Лора всю ночь думала о том, следует ли ей обращаться в полицию, и наконец решила не делать этого.
Решение не имело никакого отношения к тому, что с Гидеоном Уэллесом станут обращаться как с подозреваемым. Допрашивать. Унижать. Нет! Совсем не это повлияло на ее решение.
Лора покачала головой и увидела свое отражение в зеркале.
– Кого ты пытаешься обмануть, детка? – с насмешкой спросила она себя. – О нет! – слабым голосом сказала она, снова опускаясь на стул.
Все это такая глупость. Как будто Гидеон, этот великолепный большой простофиля, мог что-то украсть!
Лора прошла в холл, схватила пальто и вышла из дома. Утро было сырое и туманное.
Ресторан «Браунз», как всегда во время ленча, был полон. Гидеон вошел в помещение и огляделся. Как он и ожидал, Марта Дойл сидела на своем обычном месте в углу, ее длинные, медового оттенка, волосы были уложены в элегантный шиньон. Она увидела его, и ее голубые глаза потеплели. Марта улыбнулась.
Лора Ван Гилдер, сидевшая в том же углу за другим столиком и прятавшая лицо за большим листом с меню, выглянула из-за него и заметила, как выражение лица немолодой женщины внезапно изменилось.
Лора все утро занималась тем, что составляла список тех, кому было известно, где хранится кубок, и кто знал, что сигнализация неисправна. Она старалась выведать у них что-нибудь, «случайно» сталкиваясь с ними и обсуждая вчерашний вечер. Это было просто. Люди так любят поговорить с богатыми и влиятельными.
Она уже побеседовала с Рексом Джимсоном-Кларком, поймав его в Уолверкоте, с несколькими служителями колледжа, которые обслуживали накануне гостей, и с тремя гостями, пытаясь воссоздать полную картину событий прошлого вечера с помощью беспристрастных свидетелей.
Но пока безрезультатно, никто ничего не заметил. Никто не вел себя странно, никто не слышал звона разбитого стекла около профессорской, никто, испуганно озираясь, не прижимал к груди сумочку. Ничего!
Один из служителей подсказал ей, что если она хочет поговорить с учеными мужами, то лучшее место для этого – «Браунз».
Встретить там Марту Дойл, которая была одной из кандидаток на премию и которая слышала разговор о неисправности охранной системы, было первым успехом.
Но Лора к этому времени проголодалась и устала от разговоров. Она предпочла салат и короткую передышку, прежде чем взяться за доктора Дойл.
И сейчас была этому рада. Ибо, если она правильно истолковала выражение лица Марты (тут ни одна бы женщина не ошиблась), она дождалась своего любовника.
Лора перевела взгляд на дверь, чтобы увидеть того, кто вызвал такую откровенную улыбку на лице Марты, и похолодела.
Гидеон, не чувствуя впившихся в его спину глаз, улыбаясь, направлялся к коллеге.
– Марта. Можно присоединиться к вам?
– Конечно, любовь моя. В любое время.
Гидеон улыбнулся. Марта никогда не скрывала, что была любительницей пофлиртовать.
– Что-нибудь выпить?
– Джин и тоник, пожалуйста.
Гидеон сделал заказ и осмотрелся. Обычное сборище. Много преподавателей и профессоров, между ними несколько состоятельных студентов. Даже пара бизнесменов, явно составлявших меньшинство, и еще кто-то в углу, поглощенный изучением меню!
