— Подожди минутку. — Уолт закрыл глаза, завершая Жест. Ноэмы Стихий были транслированы в Локусы и готовы к ноэзисному преобразованию, потенциальные Заклинания теперь ждали своего часа. — Второй мой вопрос непосредственно касается Живущих в Ночи. Не мог бы ты мне сказать, каким образом Дикие упыри спокойно разгуливают под Солнцем, игнорируя так называемое Воздействие? И эти Апостолы — ведь не все они, кажется, были носферату?
— Ни один из Апостолов не может быть носферату. Апостолы — это продолжение их Переродившего, его глаза, уши и руки. Но я не ответил на твой вопрос… Я не знаю. Я сам был потрясен, когда Дикие под светом Глаза Дня спустились к нам. Даже отвлекся слегка. Впрочем… — Вадлар заколебался. — Ходили слухи… запрещенные слухи… что если Бродящий под Солнцем поделится своей Кровью, сердцевиной текущей по его жилам крови, то упырям рангом меньше Воздействие не нанесет вред… Но это только слухи, в действительности я никогда с этим не сталкивался. Да и если посчитать, сколько Диких здесь было, то носферату со всеми не смог бы кровью поделиться. Нужно было бы много носферату. Может, магия?
— Насколько мне известно, еще маги Роланской империи пытались создать из упырей убийц, способных действовать при свете дня, но магическая формула, направляющая на это Силу, так и не была создана. Никакое волшебство не защищает ваш род от Воздействия. Я скорее поверю в эти твои слухи.
— Чего ты на меня так смотришь, будто решил где-то найти Дикого и поделиться с ним моей кровью?
— Ой, извини, задумался!
— Что-что? Подожди, то есть ты действительно думал…
— Пора выбираться отсюда!
Уолт прервал разговор и взмахнул рукой, используя заготовленную ноэму Жеста. Гравитация была оттеснена магической рукой, и Магистр с Фетисом взлетели, устремившись к разрушенному потолку. Вадлар проглотил черные шарики, которые до этого держал в руке, прищурился, глядя наверх, крутанул эспадон.
— Магия, как я понял, уже действует? — спросил он.
— Ну да…
Вадлар кивнул и отправил эспадон следом за шариками, вытащив на свет Тварцовый давешний посох.
— Мне с ним спокойнее, — непонятно зачем сказал он Уолту. Уолт, подумавший, что «спокойнее» — это когда в многотысячелетней башне волшебника попиваешь чай, зная, что достать тебя в башне не может даже пресловутый даймон, пожал плечами.
Поднявшись наверх и никого не встретив (Уолт погасил Заклинание, готовое встретить недругов кольцом огненных шаров), маг и упырь обнаружили, что выбрались на крышу храма, который достигал в высоту длины знаменитых Божественных Секвой Лесных эльфов. Крыша утопала в зеленых побегах и листве ближайших деревьев. Стоявшие на краях статуи Вселенского Древа светились жемчужным светом. Настоящее море зелени расходилось во все стороны света, шевелилось, волнами накатывая на крышу.
— Мне казалось, что нас вели в подземелье, — с сомнением сказал Вадлар, закрываясь рукой от Солнца, которое висело прямо над головой.
— Возможно, нас незаметно транспортировали через сеть порталов, — предположил Уолт. Странное чувство охватило его. Локусы Души вели себя как насторожившиеся собаки. Покалывало кончики пальцев, магия словно пыталась сообщить о чем-то. Снова разболелась голова, начало колоть в висках, будто Вадлар опять освободил даймона. Предгрозовая тишина, готовая расколоться от удара молнии. Предчувствие чего-то необъятного, колоссального, грандиозного…
Волнение Магистра передалось и Вадлару. Он нахмурился, не задав вопрос о сети порталов, вертевшийся на языке, и настороженно огляделся. Теперь он увидел столбы дыма на горизонте, где море зелени соприкасалось с голубизной неба, заметил остатки октариновых и эннеариновых свечений в небесах, понял, что кое-где в зеленом море виднеются целые островки пустоты. Фетис четко осознал, что не слышит пения птиц, которое звучало, когда они утром пересекли рубеж Диренуриана. Он еще поражался — повсюду валяются убитые карлу, а птички заливаются как ни в чем не бывало… А сейчас никого и ничего. Мертвая тишина, будто все живое в Лесу карлу замерло, затаилось, ожидая… Ожидая чего?
Раздался звук, будто лопнула струна. А потом снова и снова. Опять и опять. Кто-то рвал струны тысячи арф, мандолин, лютен, в воздухе висела протяжная какофония. Вадлар обернулся, чтобы обратиться к Магистру, и обнаружил, что боевой маг стоит на коленях, держась за голову и закусив губу. Вокруг него кружило разноцветье огоньков, рождавшееся из то появлявшейся вокруг тела мага, то исчезавшей эннеариновой сферы. Обеспокоенный Вадлар шагнул к Магистру, но вынужден был остановиться. Крыша задрожала, сдвинулась, треснули статуи Вселенского Древа. То тут, то там в зеленом море Диренуриана в небо ударили фонтаны земли и древесного месива. Грохот, сменивший звуки струн, все увеличивался, ушам сделалось невыносимо больно.
Да что же это такое?! Где враг?! Где враг, которого можно увидеть, которого можно ударить?! Где враг, с которым можно сражаться, спали меня Проклятый Путник?!
Вадлар заорал, пытаясь избавиться от охватившего его напряжения. И, словно отвечая на призыв, над лесом встала гигантская фигура, на мгновение затмившая Солнце. Громыхание, которым сопровождалось ее появление, было подобно ярости Заваса-Громовержца, который, вернувшись с битвы с убогами, застал жену, сестру и мать в постели с одним из Младших Громовержцев, ярости, сокрушающей даже щиты Хранителей Моста в Небеса. Эта ярость ударила по Лесу карлу, и от гиганта во все стороны потянулись извилистые трещины, в которые проваливались деревья и строения. Одна трещина прошла рядом с храмом, отчего крыша дала еще более опасный крен, и Вадлару пришлось схватить мага, чтобы он не сполз за край. Вытащенная из внутреннего субпространства веревка с «кошками» для лазания по скалам пришлась кстати. Обвязав себя и Намина Ракуру, Фетис крепко вбил «кошку» в камень. Теперь свалиться вниз они могли только вместе с крышей.
Крыша ходила ходуном под усиливавшимися порывами ветра. А маг все никак не приходил в себя. Вадлар не знал, что делать. Он осмотрелся и присвистнул. Исполинский разлом, в который рухнули храмовые пристройки (лишившись лиственного покрова после того, как деревья провалились в гигантскую трещину, все постройки карлу стали видны как на ладони), поражал размерами. В нем могла поместиться большая деревня с прилегающими полями и лугами. А ведь это был не единственный разлом, появление гиганта повлекло за собой создание как минимум еще десятка таких. Диренуриан представлял теперь одну огромную развалину. Трещины протянулись от гиганта до рубежей Леса. Насколько позволяло зрение Вадлара при свете Глаза Дня, это было именно так.
Исполинская фигура, что возвышалась над Диренурианом, находилась примерно в пяти километрах от храма. Вадлар пригляделся. С ума сойти! Гигант с ног до головы состоял из деревьев и растений, объединившихся в ужасное подобие гуманоидной фигуры. Было еще что-то, но Солнце и расстояние не позволяли разглядеть. Самые высокие деревья Леса не доставали гиганту до пояса. Вместо ног у него были десятки щупалец наподобие корней, которые то и дело шевелились, и это движение «корней» сопровождалось разрушениями и сотрясением всего Диренуриана. С исполинских корней-ног осыпалась земля, и Вадлар понял, что это было за лопанье струн и грохот. Гигант вырвался из недр Леса карлу, выбрался, разорвав земные путы и ту природную магию, что скрепляет земляной покров Костей Мира в единую субстанцию.
