— Я думал, они у тебя нарисованные, — резко развернулся и уселся за руль. Саломия сама не поняла, как оно вырвалось:
— Никита, ты куда?
С тем же успехом можно было спросить: «Как ты можешь ехать к ней после того, как меня целовал?». Нет, не так. «После того, как ТАК меня целовал…». От одних воспоминаний об их «пьяном» поцелуе у Саломии непроизвольно подгибались колени, а он вот так просто садится и уезжает… Елагин мрачно взглянул на Саломию и завел двигатель.
— С днем рождения, Мия…
Машина рванула с места, а она так и осталась стоять в растерянности с охапкой цветов, пытаясь прогнать злые слезы. Зачем она пристала к нему со своими вопросами? Почему не повернулась сразу и не пошла в дом, разве она имеет право интересоваться, куда едет Елагин?
Первым порывом было вернуться обратно в клуб, но она слишком вымоталась, чтобы изображать веселье, и Саломия, перехватив поудобнее подарки, направилась к дому. Отдала цветы домоправительнице и поднялась к себе. Стоя в душе, долго терла мочалкой губы и шею, чтобы смыть с себя все следы Елагина и жалея, что нельзя вот так потереть память, потому что стоило прикрыть глаза, тут же вспоминались темные, полностью заполнившие радужку зрачки, частое, хриплое дыхание, твердые губы, выбивавшие из нее остатки разума...
Спать не хотелось, Саломия подошла к мольберту, достала краски и чистый лист. Четкие линии, легкие штрихи, взмахи кистью, и постепенно на белой поверхности проступили знакомые черты. Взъерошенные волосы, выбритый подбородок и темные, почти черные глаза, от былой лазури не осталось и следа. Саломия молча разглядывала портрет и не могла понять, что ее смущает, ведь она постаралась как можно более точно передать тот его взгляд. А потом поняла. Взгляд с портрета источал желание. Так смотрел на нее Никита, когда говорил своей девушке в трубку: «Я тебя люблю».
Саломия убрала портрет, чтобы высохла краска, и достала второй лист. Рука быстро двигалась, сама нанося штрихи, Саломии даже стало интересно, что у нее получится. Получилась девушка, она лежала с закрытыми глазами, прижавшись щекой к постели, со спины к ней прильнул мужчина, упираясь лбом в висок девушки, рука накрыла руку, пальцы переплелись, и Саломия невольно поразилась, как у нее получилось передать страсть и вожделение на изображенных лицах.
Она поставила рисунок перед собой, села на кровать и поджала колени, обхватив их руками. Уперлась в колени подбородком и уставилась на рисунок. Девушка и мужчина были обнажены, девушкой была Саломия, а мужчиной Никита. Вспомнился конкурс, в котором она заняла первое место по городу с незамысловатым названием «Я рисую свою мечту», Саломия тогда нарисовала Венецию, Джованни обещал отвезти туда их с мамой, ей как раз исполнилось двенадцать лет. Интересно, какое место дали бы ей за эту работу и какие были бы глаза у членов жюри?..
Саломия подняла голову, когда за окном уже светало, и поняла, что уснула одетая, свернувшись на постели калачиком. Увидев рисунок, покраснела — совсем сумасшедшая, вот что значит рисовать с похмелья от поцелуев Елагина. Спрятала рисунок подальше в папку, подошла к окну задернуть штору и тут же отпрянула, потому что к дому по дорожке шел Никита. Почему он так рано? Соблюдает приличия, стараясь не являться домой от любовницы в обед?
Неизвестно зачем подошла к двери и прижалась лбом к прохладной поверхности. В коридоре послышались шаги, она замерла, прислушиваясь, а сердце прыгнуло вверх и встало комом в горле. Никита дошел до ее двери и вдруг остановился, а затем дверная ручка поползла вниз, Саломия смотрела на нее с ужасом, как на ядовитую змею. У него ведь нет ключа от ее комнаты? Зачем ему вообще к ней входить? Если бы он захотел прийти сразу после клуба, она и не подумала бы сопротивляться, да у нее и сил бы не нашлось после его поцелуев, но не сейчас, не после нее…
Никита отпустил ручку, но не уходил, Саломия осторожно подняла ладони и приложила к двери. Хоть бы он не услышал, как сильно колотится у нее сердце, ей самой казалось, что оно ухает на весь дом. Внезапно донеслось легкое, как дуновение ветра:
— Мия…
А может ей просто послышалось? Саломия продолжала стоять, поглаживая кончиками пальцев гладкую поверхность двери, будто это был стриженый затылок, Никита еще помедлил с минуту, развернулся и пошел к себе. Саломия дождалась, пока шаги стихнут, а затем привалилась спиной к двери, запустив пальцы в волосы. Вот и прошел еще один день в доме Елагиных, ей нужно просто потерпеть, все когда-то заканчивается, и этому изматывающему душу браку тоже придет конец.
Плотно задернула штору, закуталась в одеяло по самые глаза, надеясь, что так можно отгородиться от всего мира, и провалилась в спасительный сон.
Никита пил кофе на кухне и смотрел в окно. Начинало светать, Марина крепко спала, выбившись из сил от его напора, а ему никак не спалось, хоть сдохни. Все мысли Елагина занимал один злободневный и насущный вопрос: как быть, когда занимаешься любовью с одной, а перед глазами стоит другая. В ряде последних многих и многих случаев его договорная жена Саломия. Какое же имя дурацкое, оно ему совершенно не нравилось, а вот Мия звучит совсем по-другому. Хрупко. Изящно. Уязвимо. Как она сама.
У Никиты Елагина в принципе не возникало необходимости кого-то себе представлять, он мог провести ночь с той девушкой, с которой хотел, всегда и без исключения, поэтому такой расклад Никиту не то, что не устраивал, вся эта ситуация его реально выбешивала. Будь он моложе, наверняка решил бы, что влюбился, но сейчас Никита не склонен был делать такие радикальные выводы.
Елагин с достаточной осторожностью относился к подобного рода высказываниям, прежде, чем Марина услышала от него «Я тебя люблю», прошло полтора года. Был еще один раз, когда он решился на похожее заявление, но тогда ему едва исполнилось четыре, и это случилось в детском саду. Никита всегда считал, что отвечает за свои слова, а теперь выходило, что стоило появиться неизвестно откуда какой-то Саломии, и Никита Елагин тут же переставал быть хозяином своих слов и поступков. Становился гнусным лжецом и подлецом. Сегодня люблю, завтра не люблю — такой расклад его категорически не устраивал.
К тому же, он еще не забыл, как у него полгода назад унесло крышу по Анжеле, подружке Марины. Никиту тогда накрыло с головой, он твердо уверовал, что это любовь, а потом через неделю как очнулся. Начал скучать по Марине, Анжела ему разом осточертела, он долго восстанавливал отношения с любимой, и теперь наступать на те же грабли не имел ни малейшего желания.
Марина его устраивает во всем, она его любит, она красива, уверена в себе и не обременена комплексами. До недавнего времени они даже не ругались, или может Никита просто не давал повода? Потому что после свадьбы все разом изменилось, появилась масса необоснованных претензий, но он понимал, что любимая обижена и старался не обращать внимания. Хотя, конечно, эти бесконечные слезы и стенания начинали напрягать.
А к Саломии его влечет, безусловно, причем влечет так, что мутится в голове и темнеет в глазах, но все же, это абсолютно приземленные чувства, он хочет Саломию, не более того. Плюс как-то так получалось, что с этой Саломией Никита почти всегда выглядел дураком. Или козлом. Как, например, вчера вечером взял и набросился на девушку, а она всего лишь пришла в клуб с друзьями отметить собственный день рождения.
