Доказывать, что сильный жрёт слабых,
Доказывать, что сажа бела,
Мы все потеряли что-то на этой безумной войне,
Кстати, где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Я не спрашиваю, сколько у тебя денег,
Не спрашиваю, сколько мужей,
Я вижу, ты боишься открытых окон
И верхних этажей,
И если завтра начнется пожар и всё здание будет в огне,
Мы погибнем без этих крыльев, которые нравились мне…
Где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравятся мне?..
Песня закончилась, послышались аплодисменты — и без перерыва заиграла следующая. Клара стянула волосы на голове в высокий хвост, достала из шкафа порванный носовой платок, завязала его на конце швабры и принялась за уборку. Размеренный ритм как нельзя лучше соответствовал плавным движениям Клары. Она осторожно сняла паутину с углов и потолка. За несколько мгновений до того, как девушка закончила с этим непростым делом, на кухне раздался радостный лай, потом по полу застучали коготки и белое пушистое создание замерло в ожидании перед дверью. Девушка последовала примеру пса и также передислоцировалась в прихожую.
Когда Крис вошёл в квартиру, его встречали две пары оживлённо блестящих глаз.
— Я понимаю — псина, для неё мой приход одно из величайших событий мира. Но ты-то куда, Клара?..
— Теперь я здесь живу, а значит, я обязана уважать хозяина дома!
Парень цыкнул:
— Того подонка ты тоже уважала?
— Не понимаю тебя…
— Я говорю об ублюдке, ради денег отдавшего несовершеннолетнюю дочь плясать на стойке бара в посёлке. О том, кто так любезно согласился сдавать тебе в аренду диван, но стоило тебе попробовать уйти оттуда, как он выбросил все твои вещи в окно, а я как дурак бегал их собирал! — Крис протянул Кларе два больших пакета. — Как я и ожидал, в нем благородства ни грамма!..
Клара растерянно взяла пакеты из рук Криса.
— Послушай, я не просто так переехал в город, у меня были на то причины. И я рад, что могу помочь кому-то ещё — вроде тебя — сбежать из того жуткого места. Но я хочу тебя заранее предупредить: не все бывшие жители посёлка хорошие люди. Многие из них готовы мать родную продать за дозу или ради развлечения. И как только ты уйдешь оттуда, все ополчатся против тебя. Да, они семья — но семья рецидивистов и уголовников. И они добры к тебе, только пока ты исполняешь то, что они хотят!
— Крис, как ты можешь говорить такое? Они вспоминают тебя как родного сына, а ты их грязью поливаешь…
— Любимых детей не бросают…
— Так, значит, ты на них обижен?
— Нет. Я зол. Зол на весь тот поганый сброд, позволяющий половые связи в школьном возрасте, по щелчку забывающий старых друзей, оставляющий в стороне честность, когда даёт обещания… — Крис устало снял куртку и повесил её на вешалку. — Пойдём что-нибудь поедим? Кажется, в морозилке есть около трех десятков пельменей.
Из спальни девушки послышался мотив. Молодые люди замерли в надежде разобрать слова.
…Новорождённый смотрит на свет,
Пристальным взглядом бога.
Весь его безымянный мир —
Облака или белый дым.
Я ухожу…
На каждом чистом листе,
Найдешь при желании много,
Никем не написанных слов…
И это всё будет твоим.
А я ухожу…
— Крис, знаешь, хоть и с трудом, но я постараюсь тебе поверить. Ты прав, эти люди не сделали мне ничего плохого и у меня нет повода не доверять им. И опровергнуть истину других твоих слов мне тоже нечем. Остается только верить. И я буду… Я буду идти за тобой столько, сколько ты пожелаешь, ведь единственная звезда, которой отныне я молюсь, — это ты…
Крис протянул руку к голове Клары и погладил короткий непослушный ёжик иссиня-чёрных волос. К его удивлению, они оказались мягкими, шелковистыми, живыми. Кошачьи глаза терпеливо наблюдали, ожидая подходящего момента, когда можно будет подобраться к молодому человеку поближе, коснуться губами его шелковистой кожи на шее, ключице, груди. Губы Клары приоткрылись в ожидании поцелуя. Крис наклонился над ней — и вот его лицо уже в нескольких сантиметрах. Клара закрыла глаза, но ничего не произошло. Крис коснулся её лба своим, их носы соприкоснулись, его серые глаза находились прямо напротив светло-зелёных.
— Этого не будет, Клара. Для тебя будет недостаточно одноразовых отношений, а большее я сейчас дать тебе не в силах.
— Но ведь всего несколько недель назад ты был готов к этому…
— Несколько дней назад я был совершенно другим человеком…
Они ещё долго так стояли — одолеваемые желанием. Но девушка не решалась сделать первый шаг, а парень не мог отступиться. Эта нерешительность…
Вдруг в дверь позвонили. Молодые люди вздрогнули. Всё. Точка. Тонкая грань между друзьями и любовниками превратилась в китайскую стену, протянувшуюся вдоль всего горизонта, покуда хватало взгляда…
— Крис, открывай! — раздалось за дверью, и у Криса дернулась бровь от возмущения. Этот голос невозможно было не узнать.
Парень потянулся к ручке, щёлкнул замок.
— Вы что-то хотели, Элеонора Власовна?..
Женщина — яркой наружности и неопределённого возраста — махала перед молодым человеком пачкой каких-то фотографий.
— Вот, смотри, что я для тебя нашла! Честно сказать, я удивилась, когда на мое сообщение откликнулось так много зрелых представительниц слабого пола! Многие, очень многие были бы не прочь закрутить роман с таким жгучим красавцем, как ты!..
— Вы не вовремя…
— Что за глупости ты говоришь? Я всегда тонко чувствую, когда люди во мне нуждаются! Ты просто обязан посмотреть фото!..
Парень облокотился о дверной косяк, сложил руки на груди. Он приготовился к длительной обороне. Эта женщина была не из слабых — и она немедленно приступила к атаке.
— Я не знала точные возрастные рамки твоих предпочтений, поэтому здесь фото женщин с тем количеством прожитых лет, которое начинается с пятидесяти. Вот у этой блондинки, например…
— Элеонора Власовна! Вы, возможно, не правильно меня поняли, но меня не интересуют все ЭТИ женщины! — на предпоследнем слове парень сделал особенное ударение и указал на пачку снимков.
