Я был уверен, что придется успокаивать Алесси, создавать подходящую атмосферу, возможно, даже уговаривать, ведь она едва не плакала, когда я нашел ее на лестнице после ухода Аси. Однако уговаривать пришлось себя: не спешить и не делать глупостей, все же Алесси девственница.
Я думал, она выберет мелодраму, и в конце, под финальный поцелуй героев, мы сольемся… в экстазе. Примитивно, зато действенно. Но фильм Алесси не интересовал в принципе, она даже не взглянула на экран. Честно говоря, и я ничего не видел.
Какой, к черту, фильм, когда рядом лежит соблазнительная девушка? Когда ее теплые пальчики щекочут кожу, а коленка норовит упереться в пах…
Я пытался быть сдержанным, но в глазах темнело от близости обнаженного девичьего тела. Я и так терпел целый день! Алесси нельзя пугать. Алесси нельзя брать жестко после порки, когда организм требует разрядки. Алесси нельзя нагнуть и…
Не наступило ли то время, когда уже можно?! Тем более, она сама хочет.
Укладываю Алесси на кровать, сдернув покрывало. Она не хочет меня отпускать.
— Бэмби, я не уйду, — уговариваю ее, расцепляя руки. — Дай мне пару минут.
Чтобы снять штаны, хватает мгновения, но, как назло, я забыл приготовить презервативы. Выгребаю из ящика сразу несколько штук, один пакетик разрываю и раскатываю резинку на члене, благо он уже в полной готовности.
Алесси, приподнявшись, наблюдает за мной. Мне кажется, что в ее глазах испуг. Нет, хватит! Я устал спрашивать. У нее хватило храбрости сбежать, хватило наглости настоять на своем, хватило мужества выдержать порку. Уж как-нибудь сообщит мне, если передумала!
Целую Алесси в губы, и она отвечает, пропуская мои волосы сквозь пальцы. Приходящие рабыни не нуждались ни в любви, ни в нежности, и я лишь удовлетворял похоть, сексуальное желание — и их, и свое. Мои чувства навсегда остались с Кейт, так я думал.
Оказалось, что она забрала не все. Может, что-то скопилось за долгое время, а, может, я прятал это глубоко внутри, считая, что «одноразовые» женщины не достойны большего. Алесси пробудила то, о чем я давно забыл.
Я не люблю ее так, как Кейт, но… я люблю ее. Люблю сейчас, в этот самый момент, когда огромные бездонные глаза смотрят так доверчиво, что хочется плакать. Когда пушистые волосы рассыпаются по подушке и скользят между пальцами шелковыми прядями. Когда мягкие податливые губы, пахнущие карамелью, приоткрываются, отвечая на поцелуй. Когда теплые ладони гладят меня по плечам. Когда бархатная кожа покрывается мурашками от моих прикосновений.
— Джей… — шепчет Алесси, и ее взгляд туманится. — Джей…
Я не отвечаю, потому что она ждет не слов, а действий. Она тянется за прикосновениями, кусает губы, когда соски превращаются в твердые горошинки, томно стонет, когда я выцеловываю дорожки от шеи к груди, и ниже, к пупку. Она сладко дрожит в моих руках и доверчиво льнет, пытается ответить на ласки.
— Расслабься, Бэмби… Не бойся.
— Я не боюсь, — лепечет она и чувственно вздыхает. — Лишь чуточку… потому что впервые…
— Ты прекрасна, — говорю я, искренне ею восхищаясь.
Она не притворяется наивной, она такая и есть — чистая невинная девочка, доверившая себя садисту. Впервые мелькает мысль, что Алесси — не наказание, а подарок. Черт подери, мне нравится, что в моей постели девушка, которая никогда не была с другим мужчиной!
Она слегка морщится, когда ягодицы трутся о простыню, но я не хочу переворачивать Алесси на живот, чтобы облегчить ее страдания. Я хочу видеть ее лицо. Я дурею от ее груди: она наливается от возбуждения, ареолы слегка набухают, соски вытягиваются. Кончиком языка она соблазнительно лижет верхнюю губу, когда я целую бедра, подбираясь все ближе к влажной щелочке между ее ног.
Половые губы набухли и приоткрылись, клитор чуть вытянулся и торчит, как пестик в лепестках цветка. Ба, Джей! В тебе еще не умер поэт?
— Джей… — хнычет Алесси, когда я касаюсь языком вершинки клитора.
Нетерпеливая…
Чтобы ей стало легче, сминаю подушку и подсовываю ей под поясницу. Придерживаю раздвинутые ноги и целую подколенные ямочки, щекочу нежную кожу языком. Вижу, как Алесси довольно ерзает, получая новую порцию удовольствия. Снова целую бедра, а потом слегка наваливаюсь, закинув ее ноги себе на плечи.
Член касается промежности. Внимательно слежу за Алесси — ее желание сильнее страха. Упираюсь головкой в щелочку и медленно ввожу член… Алесси тут же напрягается и пытается свести ноги. Встаю на колени, широко разведя бедра, и наваливаюсь сильнее. Худенькая Алесси навряд ли испытывает дискомфорт от подобной гимнастики, зато я ласкаю ее грудь, успокаивая, а потом и вовсе наклоняюсь к губам и целую, одновременно резко всаживая член.
Поцелуй гасит крик. Колени Алесси прижаты к ее груди, а я замираю, даю ей возможность привыкнуть к новым ощущениям.
— Больно? — хрипло спрашиваю, с трудом оторвавшись от ее губ.
— Еще… — просит она, едва переводя дыхание.
— Обхвати меня ногами. Да, так…
Помогаю Алесси чуть изменить позу, она обнимает меня бедрами и скрещивает ноги на пояснице. Делаю несколько осторожных фрикций.
— Еще…
Ее пальцы сжимаются на моих бедрах.
Двигаюсь плавно, опасаюсь причинить ненужную боль. Но если Алесси и дрожит, то не от страха. Она прикрывает глаза и часто дышит, постанывая. Ей хорошо, и я сосредотачиваюсь на собственных ощущениях.
Конечно же, Алесси тесная и узкая. В паху сладко ломит, яички поджимаются, член пульсирует… Двигаюсь быстрее — и получаю разрядку, когда чувствую, как сокращаются стенки влагалища. Слабовато для первого раза, но это нормально. Алесси хоть и просила «еще», но после ее пальцев на моих бедрах останутся синяки.
Вытягиваюсь на кровати и притягиваю к себе Алесси, подминаю под себя. Мне нужно передохнуть, да и в голове слегка шумит. Девочка лежит, как мышка, даже дышать боится.
— Все хорошо? — спрашиваю я.
— Да. — Тишина, ерзанье… И тихое: — Спасибо…
— Тебе спасибо, Бэмби.
Так уютно держать ее в объятиях. Пф-ф-ф… О ней я с гордостью могу сказать: «Моя женщина!» Зарываюсь носом в ее волосы, дышу в макушку.
— Сэр…
— Джей, — поправляю я. — Это не сессия.
— Дже-е-ей… — тянет она, как будто пробует имя на вкус. Выходит, во время секса она не замечала, как ко мне обращается? — Джей, мне нужно… в душ. И простыни… я, наверное, испачкала…
Она смущается и прячет лицо. Губы расплываются в улыбке, но я прячу ее. Переворачиваю Алесси на спину и нависаю сверху, нарочито серьезно сдвинув брови.
— Ты жалеешь? — спрашиваю я.
— Нет. Нет! — Она отчаянно мотает головой.
— Тогда чего стыдишься?
Задумывается. Хмурит лоб, смешно морщит переносицу.
