— Хорошо, ты – иди на психологию и прикрой меня, а я – к Машке, только объясни мне, как ее найти.
В Дианке явно боролись любопытство и страх перед грядущей сессией, но последняя смогла-таки одержать победу: во-первых, подруга всегда тяжело справлялась с учебой, а во-вторых, наш психолог был широко известен в узких кругах как тиран, безжалостный диктатор, а в хорошие дни - просто угнетатель бедных студентов. Курс криминальной психологии мы изучали целый год и это без преувеличений был мой любимый предмет. Дианка всегда считала это странным, и это я еще не рассказывала ей о своей искренней симпатии к самому психологу, потому что подруга его люто ненавидела.
Получив подробнейшие инструкции по поиску Машки Сырцовой и дав клятвенное обещание рассказать все в грязных подробностях, я была отпущена. Пока я направлялась к зданию общежития, как минимум десять человек ткнуло в меня пальцем и пятеро из них поздоровалось с самой гнусной улыбкой на лице. А вот один парень признался, что без ума от моего поступка.
«Цена популярности» — подумала я.
Благодаря Дианкиным инструкциям, Машкину комнату я нашла без труда. Если немного поднапрячь память – то я тоже здесь была пару раз, это немного помогло. Стучать в дверь пришлось раз пять, причем пятый раз я уже грохала кулаком не переставая. Когда я уже была готова в помощь руке подключить еще и ногу, дверь неожиданно распахнулась: передо мной стояла Машка. То есть, вряд ли я бы ее узнала, если бы не знала наверняка, что кроме нее, здесь быть некому. Волосы ее стояли дыбом, глаза отекли и заплыли до такой степени, что открывались с трудом, все лицо в красных пятнах. Похоже, она не переставала плакать несколько часов.
— Привет, — тихо сказала я, — Можно мне войти?
Она молча открыла дверь пошире, приглашая меня, потом так же молча закрыла ее на замок. Пройдя вперед, я увидела небольшую комнату с двумя кроватями, большим письменным столом со множеством полок и ноутбуком. На большинстве полок красовались романы, а вовсе не учебники, остальные же были заняты провизией вроде печенья, конфет и мармелада. Был даже вафельный торт. Похоже, девчонки любили коротать вечера за чтением романа со сладостями.
— Давно ты вернулась? — спросила я, подумав, что заявиться сюда через несколько часов после ночных событий было не такой уж и хорошей идеей, как мне казалось. Возможно, разговора у нас не получится вовсе.
— К-который час? — в своей заикающейся манере спросила она.
— Почти девять.
— О-они отвезли меня часа в ч-четыре, чтобы я отдохнула. М-мне трудно было о-отвечать на вопросы, и… м-мне предложили поспать.
— То есть, тебя еще вызовут?
— Д-да, в-вечером.
— Ты не против поговорить со мной?
— Нет, я… я боюсь о-оставаться одна, если честно. Мне… мне немного не по себе, к-когда я думаю о том, что случилось.
— У тебя есть чайник? Может, ты сделаешь нам по чашке? — предложила я. Если честно, Маше не мешало бы выпить чего покрепче, но чай тоже сгодится. К тому же, беседа за чашкой чая всегда представлялась мне более доверительной.
— Д-да, конечно.
Трясущимися руками она включила электрический чайник, достала две непромытые чашки и бросила в каждую по использованному пакетику. Я заняла места справа от стола, Маша села напротив, поставив между нами коробку с конфетами. Когда чайник вскипел, я жестом предложила ей сидеть и разлила кипяток сама. Со своим тремором она точно нальет все мимо, и хорошо, если не на себя. Да и своими и без того шикарными руками рисковать не хотелось, если к асфальтной болезни прибавится еще и кипяточная, могу этого не пережить.
— Ты жила с Крис? — начала я минут через пять, в течении которых мы сидели в тишине и Сырцова пялилась в свою кружку, обхватив ее руками.
Она кивнула.
— Ее вещи уже… полиция уже была здесь?
Опять кивок.
Просканировав взглядом кровать, тумбочку и небольшой шкаф, я решила, что обыск явно длился недолго. Интересно, они что-нибудь нашли? Подумав, я спросила об этом Машу.
— Н-нет, я так не думаю.
— Слушай, я знаю, что тебе трудно об этом говорить, сама всю ночь отвечала на вопросы, но… мне важно знать, что вчера произошло с Крис, хорошо? И…
— Я поняла, просто... Это трудно, понимаешь? Я… я до сих пор не могу осознать, что ее больше нет, — она мелко задрожала и сжалась в комок, борясь с очередной порцией подступающих слез.
— Я тоже.
— У нее… у нее было столько планов, столько идей, и… как такое могло произойти с ней? Это… это какое-то недоразумение, недоразумение!
— Это я и собираюсь выяснить. Ты ведь догадываешься, что с ней случилось?
— Н-нет, то есть, н-не совсем, — она опустила голову так низко, что я побоялась, что она клюнет носом в свою чашку, — Это все неправильно, я не знаю…
— Поясни, — попросила я, малость запутавшись.
— Я не знаю, с чего мне начать.
— Начни с самого начала вечера. Что Крис говорила, что делала, с кем разговаривала и почему ты пошла ее искать в посадке на другом конце озера, — предложила я.
— Мы собирались на вечеринку с самого начала, Крис позвали какие-то знакомые ребята курсом старше, и мы… и она согласилась. Знаешь, весь вечер она была такая веселая, такая… счастливая. Она так долго собиралась, укладывала волосы, красилась, даже сделала маникюр. Конечно, она всегда очень следила за собой, но вчера мне показалось, что она… собирается через чур тщательно что ли, понимаешь? — она подняла на меня свои опухшие глаза и я тяжело вздохнула: похоже, она просто тянет время. И ее подозрения… в общем, после убийства все кажется подозрительным, скажем так. Найти что-то по-настоящему важное будет трудно, но у меня было явное преимущество: я знала, что убийство должно быть связано со мной, иначе не получается.
— Понимаю.
— Нет, ты… в полиции смотрели на меня так же, но я знаю, что права.
— Я этого и не отрицаю. Вы собрались, что было дальше? Она как-то пояснила причину своих столь тщательных приготовлений?
— Нет, конечно. Ты же знаешь Крис… то есть, знала: с ней трудно угадать наверняка. Но я думаю, дело в каком-то парне, она с самого приезда начала с кем-то… встречаться.
— И когда она приехала?
— В середине августа. Я приехала сразу же, как узнала. Неохота было сидеть с бабкой в деревне, в общаге как-то веселее, тем более с Крис. Тогда то я и начала подозревать, что у нее кто-то появился: вечерами она уходила, иногда пропадала на всю ночь. Я спрашивала, но она меня уверяла: ничего серьезного, она просто получает удовольствие от летних каникул. Да, именно так она и сказала…
— Но ты подозреваешь, что она решила растянуть это удовольствие и после каникул? — поинтересовалась я.
Она кивнула.
— И ты понятия не имеешь, что это за парень?
