Братья занимали места в рядах сообразно степеням посвящения и с каждым годом приближались всё ближе к алтарю. Обычной одеждой масонов были деловые костюмы без галстука; традиционные фартуки вольные каменщики надевали лишь при посвящении нового брата…
В ту ночь в храм явились все, кроме Джека Брауна – его не приглашали.
После традиционных вопросов и ответов именем Великого Архитектора Вселенной брат Эндрю объявил собрание ложи открытым.
– Братья, – говорил он, – сегодня я пригласил вас, чтобы сообщить крайне неприятное известие: тот, кто долгое время совершал работы вместе с нами, ныне попрал наше братство! Мы ошиблись в нём, он утратил наше доверие. Его измене нет оправдания! И теперь я спрашиваю вас, братья, чего заслуживает сей недостойный человек?
По рядам масонской ложи прокатились возмущенные голоса:
– Исключить его из нашего братства! Да-да, исключить…
– Исключить? – усмехнулся брат Эндрю, потом он качнул головой и сверкнул глазами. – Наказанием за измену во все времена служила только смерть!
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. В зале тотчас повисла тишина… До сих пор братьям Чикагской ложи еще не доводилось принимать столь суровые решения, – никто из них не хотел брать на себя такую ответственность. Подмастерья перешёптывались: «Нас учат самосовершенствованию, а сами подбивают на преступление!» Мастера высших степеней посвящения благоразумно помалкивали…
Неловкая пауза слишком затянулась. И тогда великий магистр обвёл взглядом всё собрание и громко рассмеялся:
– Братья! Вы меня не так поняли. Наша задача – только вынести приговор, который будет приведен в исполнение теми, кто не имеет к нам никакого отношения!
Тотчас же послышались вздохи облегчения и обрадованные возгласы:
– Правильно. Верное решение!
Но все-таки в зале не было единодушия, оставались те, кто сомневался. И тогда с первого ряда поднялся высокий сухощавый масон 33-ей степени посвящения:
– Братья, наказание за преступление должно быть неотвратимым! Мы подвергли этого человека порицанию, мы исключили его из нашего братства, но самое справедливое наказание для предателя – смерть. Я лично прослежу, чтобы правосудие свершилось!
Эти слова подействовали на тех, кто все еще колебался. Братья поддержали этого оратора бурными рукоплесканиями. Послышались голоса:
– Преступник должен понести кару! Да восторжествует справедливость!
Лицо великого магистра расплылось в довольной улыбке:
– Братья, настало время голосования, и я вам напомню – все решения мы принимаем единогласно. Итак, кто за то, чтобы предателя постигла заслуженная кара?
На сей раз масоны всех степеней посвящения были единодушны и дружно подняли руки.
– Решение принято! – объявил брат Эндрю. – Благодарю за работу, братья! Да хранит вас всех Великий Архитектор Вселенной!
После положенных церемоний, завершающих заседание ложи масоны с первого ряда остались на своих местах, а все остальные, делясь впечатлениями, покинули храм.
***
Высокий сухощавый масон долго беседовал с великим магистром, потом он быстро направился к выходу, и, будучи уже в дверях, столкнулся с Литвиновым. И если бы только тот знал, куда так торопится этот человек, может быть, Джек Браун остался жив… Но увы!
В среде масонов была принята система знаков, по которым они отличали своих от чужих. И когда охранник в вестибюле ожидал от вошедшего незнакомца традиционного рукопожатия, Литвинов своим пристальным взглядом усыпил его. Тогда огромный и сильный мужчина сомкнул глаза, и с грохотом падающего шкафа его тело рухнуло на пол…
Литвинов преспокойно вошёл в храм, – его никто не останавливал. Одиннадцать масонов стояли пред алтарём, совершая некое священнодействие. Какие-то слова вылетали из уст великого магистра, в руках его была раскрыта большая чёрная книга. Братья хором повторяли за ним текст неизвестного заклинания. Их голоса отзывались мощным эхом под сводами храма. «Латынь, – понял Литвинов, прислушавшись. – Но что все это значит?»
Он заметил впереди алтарь, но там, где прежде лежала Библия, теперь стояла статуэтка какого-то крылатого животного. Издали Литвинов не мог разглядеть её и решил подойти ближе. Он не таился и шёл прямиком к алтарю, но масоны, будучи в гипнотическом трансе, не замечали постороннего присутствия. Литвинов шел все дальше, и с каждым шагом он всё ближе подбирался к сознанию тех одиннадцати человек. Наконец, он проник в их мысли:
– Славься Великий Архитектор Вселенной! Да будет воля твоя и на небесах, как на Земле9… Царствуй вечно над народами, светоносный Люцифер!
Литвинов приблизился к алтарю и увидел на нем красного дракона, широко раскрывшего пасть свою… В этот миг великий магистр обернулся на звук шагов. Он вскрикнул от неожиданности, но тотчас под взглядом Литвинова грянулся наземь, выронив из рук чёрную книгу. Масоны заметили, наконец, присутствие в своём храме чужака, который застал их врасплох.
– Ну, что, братцы-кролики? Не пора ли вам отдохнуть? – усмехнулся Литвинов. Он щёлкнул пальцами и крикнул протяжно:
– Sleep!
Эти люди, как на сеансе массового гипноза, один за другим повалились с ног, падая у подножия алтаря бога своего. Литвинов между тем разглядывал необыкновенную статуэтку, которая была вылита из золота:
– Что за чёрт? Эти люди совсем сошли с ума? Поклоняются крылатому змею, то есть дракону! А дракон – это символ дьявола… Как-то все это не похоже на хозяев мира сего! Впрочем, какое мне дело? Надо узнать, как найти этих самых избранных…
Литвинов опознал великого магистра (по его чёрной мантии) и разбудил его.
Когда брат Эндрю очнулся от сна, на миг он оторопел, пытаясь понять, что произошло, но встретившись взглядом с чужаком, упал перед ним на колени, прося пощады.
– Где мне найти избранных? – с расспросами подступил к нему Литвинов.
– Вам нужен Джеймс Кинг, – выдохнул брат Эндрю. – Я прошу – только не убивайте меня!
Брат Эндрю залился горючими слезами, – казалось, его страх был неподдельным.
Но едва только Литвинов повернулся к нему спиной, как великий магистр потянулся к алтарю, где лежал жертвенный нож.
Литвинов, почувствовав угрозу, обернулся. И тогда сердце его воспламенилось лютой ненавистью, а в глазах вспыхнули огни ярости.
– Ну, возьми же его! – в гневе крикнул он.
И тогда брат Эндрю повиновался; блеснуло лезвие ножа в руке его.
– А теперь слушай меня внимательно, масон, – в упор глядя на свою жертву, проговорил Литвинов. – Когда я уйду, ты пронзишь этим ножом сердце каждого из братьев своих и отойдёшь в мир иной последним…
