— Зачем так себя ограничивать? — огрызнулась она, чувствуя, как он последовательно загоняет ее в угол.
— Мне очень льстит твоя оценка моих сексуальных способностей, хотя, возможно, ты не совсем объективна…
— И что? — ледяным голосом спросила она. — Что это должно означать?
— Я хочу сказать, что, невзирая на отсутствие у нас сексуальных откровений, — медленно протянул он, — эта пара недель, проведенных нами совместно, была достаточно знойной.
— Знойной? — тупо повторила она. — Как вульгарно.
— Тебе это кажется вульгарным, моя сладкая?..
— Я тебе не сладкая.
— Ладно. Просто мне всегда нравилось немного остроты…
— Мне неприятен этот сексуальный подтекст.
— Только подтекст? А как насчет секса со мной? Тебе было неприятно, когда мы были вместе?
— Твое «были вместе» подразумевает только постель. — Она постаралась придать голосу презрительную интонацию.
— Ну, в общем, эта часть дела меня вполне устроила.
Хрипотца у него в голосе возбуждала ее. Джо сложила руки, чтобы загородить разболевшиеся груди.
— В наше просвещенное время люди не вступают в брак ради секса, как бы они ни… — Она осеклась, поняв, что чуть не проговорилась. Судя по выражению лица Лайама, он тоже понял.
— Так что? — не унимался он.
— Я говорю, что секс — не основание для брака.
— Ты хочешь сказать, что не прочь спать со мной, но замуж за меня не пойдешь?
— Нет! — Как он смеет!
— А мне так показалось. — Она с опаской смотрела, как ленивая издевка уступила место на его лице чему-то более жесткому. — У нас хорошо получается в постели. Вычеркни это. У нас превосходно получается в постели. Мои отношения с Сюзанной Вильсон не должны тебя интересовать. Я не собираюсь спать с ней или с кем бы то ни было после того, как мы поженимся. Собственно, судя по времени, которое мы провели вместе, у меня и сил-то не останется, — добавил он как бы про себя.
— По-моему, тебя это не удручает.
— Нисколько. Очевидно, я тогда недостаточно ясно выразился, — пробасил он. — Я не желаю бутафорского брака.
— Нет?
— Никоим образом.
— А чего желаю я, имеет значение?
— Мы уже установили, что ты готова выйти за меня замуж. — Он сделал быстрое движение, когда она раскрыла рот, чтобы возразить. — То же можно сказать и о нашей сексуальной совместимости. Или, — он дернул темной бровью, — ты притворялась?
— Я же говорила, это не основание, — начала она.
— Ты вынашиваешь моего ребенка, — гладко вставил он. — Это — основание?
— Раздавить меня хочешь, да, Лайам? — Ее жгла обида. — Может, обвинишь меня и в расстроенном здоровье своей мамы?
— Мама достаточно окрепла, ее мы трогать не будем. Кроме того, я убедил ее, что это просто нервный срыв накануне событий. Ты, кажется, не слишком вразумительно выражалась по телефону.
— Я… — Джо отвела взгляд.
— Распустила нюни, — закончил он. — Мама говорила об этом. Я знаю, тебя беспокоит то, что мы не влюблены безумно и страстно.
Джо заметила, что теперь он отвел взгляд.
— Я намерен серьезно относиться к обету, Джо. Тебе не придется переживать из-за других женщин, я слишком тебя уважаю.
— Уважаешь. — Она сжала губы, ее вдруг охватила ярость. — Не надо мне уважения. Я хочу… — Она кулаками зажала себе рот и закрыла глаза.
— Чего? — Он прикоснулся пальцами к ее щеке. Чего ты хочешь, Джо? — В его голосе звучала нетерпеливая настойчивость, он склонился над ней.
Хочу, чтобы ты любил меня. На мгновение у нее остановилось сердце: они встретились взглядом, и ей показалось, что она произнесла это вслух. Испугавшись губительного желания сказать ему правду, Джо вскочила на ноги и ударила его головой в подбородок.
— Ой, прости, — в смятении выпалила она. Лайам пятился, зажимая рукой нижнюю часть лица. Когда он убрал руки, у него на губе была кровь. — Я не хотела… Ничего?
— Ранен, но не побежден.
Когда это Лайам признавал себя побежденным? устало подумала она. Ей не уйти от него, как не уйти от собственных чувств. В эту минуту она знала, что завтра выйдет за него замуж. Инстинкт подсказывал, что это надо сделать.
— Если ты переживаешь из-за Сюзанны, я могу объяснить…
, — Не надо! — Она понизила голос. — Пожалуйста, я ничего не хочу знать. — Незнание — еще не счастье, но его все-таки легче переносить, чем правду без прикрас. Он пожал плечами.
— Как хочешь. Но я думаю, у нас получится. Джо верила, что он никогда не изменит ей в физическом смысле, но верность сердца контролю не поддается. Невыносимо было думать, что он захочет кого-то другого, будучи связан с ней.
— Я не люблю притворяться.
— И не надо.
Она кинула на него отчаянный взгляд.
— Ты знаешь, о чем я. Эти… прикосновения, все такое. — Она неловко подыскивала слова. — Это излишне, ведь люди наверняка поймут, что мы вступаем в брак только из-за ребенка.
— Многие вступают в брак из-за ребенка, но они не ведут себя как чужие, — ответил он, без труда уничтожая ее хлипкую логику. — Если я прикасаюсь к тебе наедине или на людях, это не исполнение роли. Я это делаю, потому что мне хочется…
Она резко вздохнула, встретив его прямой взгляд. Не ищи в этом ничего значительного, сказала она себе. Лайам всегда любил физический контакт. Он всегда прикасался к ней, ничего не изменилось. Изменилось ее отношение к его прикосновениям.
— И потом, мне казалось, что тебе приятно, — тихо продолжал он. — Хочешь сказать, что это не так? Вопрос заставил ее виновато вздрогнуть.
— Я… я просто не хотела, чтобы ты считал себя обязанным, — она растерялась, — исполнять роль. Он задумчиво прищурился.
— А я никакой роли и не исполняю. Это ты боишься расслабиться. Будь самой собой, — спокойно посоветовал он. — Забудь о том, какое ты производишь впечатление. Нам хорошо вместе, Джо. Многие принимали это за близость, а теперь мы действительно стали близки… Разве ты не жалела бы, если бы все это потеряла, если бы я позволил тебе убежать?
Его длинные ресницы бросали темную узорчатую тень на скулы, когда он опустил глаза, медленно оглядывая ее. Его низкий голос проникал ей в самое сердце, и он знал это, черт его побери!
— Хватит давить, Лайам, убедил. Завтра я буду в церкви.
Лайам великодушно принял победу. Он не кричал петухом, а быстро запихнул ее вещи в сумку.
— Пошли, видеть не могу этот дом.
— Надо бы оставить Джастину записку. Он…
