Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Вышли под палящее солнце, остановились. В тени-то лучше было.
— Ну, что, полегчало?
— Полегчало, полегчало. Пошли, пообедаем, а?
Что-то очень сильно мне есть захотелось. Прямо-таки на жор пробило. Если срочно что-нибудь в желудок не закину, сдохну. До обеда же ещё дойти нужно да в столовой подождать. А терпеть уже никаких сил нет.
Развернулся, в несколько быстрых шагов вернулся к хозяйственному закутку механиков, убрал в сторону чайник со стаканами, откинул крышку ящика, заменявшего стол. Угадал, вот и хлеб, вот и вчерашнее, завёрнутое в чистую тряпицу сало. Не обидятся на меня, я так думаю, если чуток отрежу. Отпластал себе лежащим тут же ножичком неплохой кусок, шлёпнул его на хлеб, вцепился зубами, потянул категорически не желающий перекусываться шматок, придерживая остальное пальцами, кое-как отгрыз его и чуток разжевал. Проглотил, тут же цапнул следующий кус, зажмурил глаза от удовольствия, даже тихонько заурчал от наслаждения. И в животе как-то сразу легче стало, и в голове прояснилось. Чётко понял, что нечего горевать над будущими потрясениями, жить нужно, просто жить. А там что-нибудь и придумается. А не придумается, значит — так надо.
Андрей недолго простоял столбиком с круглыми от удивления глазами. Очень его поразило такое моё внезапное обжорство, да ещё в этаких спартанских условиях. Но быстро опомнился и сделал вид, что всё так и должно быть. Похоже, списал на моё непонятное самочувствие. Потянулся вслед за мной к лежащему на откинутой деревянной крышке ящика ножику, хмыкнул, отрезал маленький кусочек сальца, зажевал его, поморщился, но ничего не сказал, промолчал, проглотил. Ну и на том ему наше огромное мерси.
А почему мерси? А что я ещё знаю? Ого, я французский разумею, оказывается. А ещё? А ещё облом, ничего. Пусто. Но и то хорошо. Впрочем, вспомнилось мне, языки в это время многие знали, без этого никуда.
— Всё, пошли, — второй кусок домашнего сала так легко лёг в желудок, что на душе стало веселее, и жизнь на какой-то миг проще показалась.
— Пошли, — легко согласился Андрей.
— Погоди. Сейчас протру нож чем-нибудь, — огляделся, заметил в дальнем углу развешанную на проволоке ветошь, направился туда и оттёр засаленное лезвие. Со стуком захлопнул крышку ящика, развернулся и присоединился к товарищу. — Вот теперь можно и идти…
В театр мы не пошли. И по городу не погуляли. Сразу остановились на ресторане. Особо шиковать у нас денег не было, но хорошо посидеть умудрились. Выпили на двоих две бутылки «Шустовского», отлично закусили, отдохнули душой и расслабились. Дальнейшего продолжения банкета не случилось. У меня просто уже не было никакого желания, а Андрей немного перебрал. Я-то немножко сачковал в этом процессе, больше душой отмякал — отхлёбывал из рюмки по глоточку, поэтому основной удар пришлось принять на себя моему другу. Пришлось вести его домой, выслушивать по пути различный бред о нашей службе, о манящем к себе небе и красавцах аэропланах, о героической профессии лётчика, о желании прославиться и совершить какой-нибудь подвиг. Такой, чтобы все газеты писали и чтобы одна интересная и загадочная персона обязательно такую газету прочла…
Что? Это что за детский сад? Нет, нужно срочно браться за нравственное воспитание товарища. Вот так послушаешь пьяные откровения, и волосы на голове становятся дыбом. И это мой друг, которого я столько лет знаю. И что за персона такая где-то образовалась? Главное, откуда образовалась?
Наконец-то оставшись в одиночестве, выключил свет в своей комнате, подошёл к окну, распахнул створки, втянул носом ароматы улицы. Фу. Пахнет откуда-то копчёным мясом, и этот сильный запах перебивает все остальные. Постоял в темноте, вслушиваясь в звуки ночного города. Долетело издалека треньканье уходящего в депо трамвая. Под окнами периодически звучали тихие голоса припоздавших с прогулками редких прохожих. Нет, не сидится мне в этой душной комнате. Прогуляться, что ли? Только вот офицерскую форму так надевать неохота, что даже зубы ломит. А больше и нечего, мой заказ портного ещё не готов. Погоди-ка, а что, разве у прежнего хозяина ничего цивильного в шкафу не было? Висело же какое-то барахлишко на вешалках? Кроме форменного.
Не мог же он всё время в мундире ходить? Я же помню что-то такое. Ну-ка.
И потянул на себя деревянную скрипучую дверку массивного лакированного шкафа.
А туфли пришлось надеть форменные. Да, как-то не внушает оптимизма такой скромный гардеробчик. Интересно, на какие именно цели создавал свои сбережения мой визави? Нет ничего в голове. Да и что там после бутылки коньяка может быть? Желание прогуляться по ночным улицам? Прошёл мимо конторки консьержа, ткнулся в запертую дверь, обернулся нетерпеливо. А тут у нас тётушка дежурит. И не опасается же ночами одна сидеть. А вдруг грабители?
Как хорошо на улице! Спокойно и тихо. Неторопливым шагом направился к реке, только бы уйти подальше от приставучего мясного аромата, миновал Полицейское управление, Пожарное депо и спустился на Александровскую набережную. Остановился в тени Мстиславской башни, гляделся. Жаль, поблизости скамеек нет, придётся дальше пройти. Впрочем, зачем мне скамейка? Ведь прекрасно можно и на широком каменном парапете посидеть.
Так и сделал. Забрался, перекинул ноги на другую сторону, свесил их над рекой. Сижу, плечи назад отвёл, на руки облокотился, смотрю, как в воде облака с редкими звёздами отражаются. Внизу справа громада Ольгинского моста чернеет. Рыба кое-где плещется, гулко хвостом бьёт, тут же заполошно и испуганно вскрякивают в ответ вездесущие утки. А так тихо, даже трамваи давно ушли в депо. И людей вокруг не слышно, пусто. И хорошо. В голове коньячок легко шумит, настроение такое соответствующее, благодушное. Пить только захотелось.
Городовой мимо прошёл, присмотрелся, принюхался, затормозил было, да, похоже, понял, что просто отдыхаю я тут. А что на парапете сижу, так ночь же, никто и не увидит, никому я не мешаю. Ушёл служивый, стихло в стороне бряцанье уставного железа.
Прохладой потянуло, сырость забралась под рубашку, по коже озноб пробежал мурашками. Сколько уже так сижу? Пора домой возвращаться. Интересно, пустит меня в дом тётушка-консьержка? Вдруг она там крепко спит?
Интересное состояние. Вроде бы и выпил не так уж и мало, а трезвый. Единственное, так это в горле всё пересохло, пить хочется. Пора слезать с остывшего камня.
Проходить мимо Полицейского управления не захотелось, поднялся с набережной вверх, в город, повернул влево и Печёрским переулком вышел на Великолуцкую. Решил срезать дворами и сунулся в темноту густых кустов. В теле лёгкость какая-то, успеваю вовремя отклониться от лезущих в глаза веток, подныриваю под развесистые кусты, наклоняясь при этом до самой земли, пробираюсь вперёд. Казалось бы, что тут такого? Два двора пройти да на параллельную улицу выйти? А запутался, заплутал в густых зарослях. Ночь запутала, закружила. Да ещё сараи и огромные поленницы с колотыми дровами проходу мешают, заставляют обходить и отворачивать с намеченного пути.
Поднырнул под очередной сиреневый куст, помогая себе руками, перебрался под густыми раскидистыми ветвями на другую его сторону и замер. Стою на четвереньках, позиция странная, колени-то пачкать не хочется. Но потихоньку перенёс центр тяжести назад, освободил руки, присел на корточки, опустил свою пятую точку на пятки.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
