— Его отец против этого брака?
Она покачала головой.
— У него замечательный отец. И моя мама тоже замечательная, — поспешно добавила она. — Но иногда она бывает немного…
— Немного придирчива? — помог Сэвилл.
Вот черт. Любовь к нему вступала в противоречие с преданностью матери. Скорее, «строга», хотела она возразить. Однако установившееся между ними понимание было слишком хрупким, и Эдни совсем не хотелось нарушать его снова.
— Скажем, из моего отчима… получился бы идеальный святой, — выкрутилась она и почувствовала слабость в коленях, когда у Сэвилла дрогнули уголки губ. — Летти очень застенчива, — быстро продолжила она, — очевидно, поэтому…
— Поэтому ваш сводный брат считает, что они оба не смогут завтра обойтись без вашей поддержки, — закончил за нее Сэвилл.
Эдни кивнула.
— Я должна поехать, — тихо сказала она.
— Конечно, должны. И я действительно «животное», вы правильно назвали меня.
— Я погорячилась, — выдавила Эдни. Невероятно, что она сказала ему такое прямо в лицо.
— Во всем виноваты рыжие волосы, — засмеялся он, и ее ноги стали ватными. — Вы прелесть, — тихо пробормотал он и запечатлел легчайший поцелуй на ее губах. Эдни изумленно уставилась на него. Тут неожиданно зазвонил телефон. Руки Сэвилла медленно соскользнули с ее плеч.
— Пожалуй, нам надо поработать, — сказал он.
В этот вечер Эдни приехала домой позже, чем обычно — пришлось ликвидировать завал, — но настроение у нее было приподнятым.
Отца не было дома в этот вечер. Засунув пирог в духовку, Эдни поняла, что ее мысли заняты Сэвиллом, только тогда, когда почувствовала запах горелого. Отец, безусловно, съехидничал бы на этот счет. Она поужинала бобами с поджаренным хлебом.
По дороге в Бристоль она все еще думала о Сэвилле. Летти оказалась милой, очаровательной девушкой, и Эдни, хорошо знавшая своего брата, поняла, почему он обожал ее. Если бы Сэвилл относился к ней хоть с каплей такого обожания!
Возвращаясь домой, Эдни старалась выбросить из головы свои мечты. Сэвилл никогда не полюбит ее, так что нечего о нем думать.
Но, вспомнив о завтрашнем дне, Эдни повеселела. Завтра она снова увидит Сэвилла. В приподнятом настроении девушка поднялась наверх и стала готовиться ко сну.
Эдни уже собиралась лечь, как вдруг услышала телефонный звонок. Она взглянула на часы. Половина двенадцатого. Кто мог звонить в такое время в воскресенье?
Скорее всего, это отец, решила она. Девушка быстро сбежала по лестнице вниз, к телефону.
— Алло? — нерешительно произнесла она, надеясь, что ничего плохого не случилось.
— Вы не сразу подошли, — услышала Эдни голос, который явно не был отцовским. Это был голос, от которого подпрыгнуло ее сердце.
Сэвилл! Ее охватила радость.
— Я уже легла! — воскликнула она, пытаясь скрыть восторженные интонации. — Вы что-то хотели сказать?
— Помните наш разговор о том, что вы всегда должны быть под рукой в подходящее время?
Разговор? Она помнила только, что он начальственным тоном разъяснял ей, что к чему, а она внимала.
— Вы хотите, чтобы я что-то напечатала?
В половине двенадцатого ночи в воскресенье — подходящее время?
— Приезжайте за мной. Я явно не смогу сесть за руль.
Что за странное заявление?
— Вы что… выпили? — осторожно спросила она.
— Только лекарство, успокоительное, — ответил он, и у Эдни чуть не остановилось сердце.
— Где вы? — торопливо спросила она, изо всех сил стараясь не поддаваться панике.
— В больнице, — последовал ответ, и после того, как сообщил ей, в какой именно больнице и в какой палате, сказал: — Меня уже тошнит от нее. Приезжайте скорее и заберите меня.
Эдни не стала раздумывать, ехать или нет. Это было очевидно. Раз он зовет ее — она должна быть рядом.
— Еду.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Всю дорогу до больницы Эдни думала о Сэвилле. Что с ним стряслось? Насколько серьезно его состояние? Была ли угроза его жизни? В больницу не кладут, если состояние недостаточно серьезное, разве не так? Она, едва сдерживая рыдания, отчаянным усилием воли постаралась взять себя в руки.
Но безрезультатно. К тому времени, как Эдни получила разрешение и побежала в палату, номер которой ей сообщил Сэвилл, она была в таком напряжении, что могла разреветься в любой момент.
Эдни нашла нужную дверь. Сэвилл выглядел ужасно бледным. Он лежал на кровати, одетый в больничный халат.
— Ну, что случилось с вами? — спросила девушка. По ее спокойному тону ни за что нельзя было понять, насколько сильно она переживала из-за Сэвилла.
— Почему вы это сделали? — язвительно спросил он.
— Могу уехать, если хотите, — съехидничала Эдни, окидывая его внимательным взглядом. Она не увидела ни увечий, ни повреждений.
Он тоже смотрел на нее какое-то время, а потом сказал:
— По-видимому, вы относитесь к тому типу женщин, которые выглядят так же роскошно без косметики, как и с ней.
— Теперь понятно, что с вами случилось — у вас травма головы! — констатировала Эдни. После звонка ей даже в голову не пришло краситься, и сейчас, когда он назвал ее роскошной, сердечко у влюбленной девушки забилось.
— Между прочим, так и есть, — признался Сэвилл. И когда Эдни озадаченно посмотрела на него, пояснил: — Мне дали по голове.
— На вас напали! Какой ужас!
— Я получил по голове шаром для крокета. И на этот раз целиком по вашей вине.
Шаром для крокета! Боже мой! Да шары для крокета были твердыми, как железо!
— Я даже не умею играть в крокет, — возразила Эдни и подошла к кровати, внимательно разглядывая его голову, ища шишку или ссадину.
— И все равно вы были виноваты. Все эти разговоры о выходных в кругу семьи… Я понял, что хоть и часто разговариваю по телефону, но давно не видел своих родителей. И… — Он замолчал и, очевидно устав лежать, сел. — Пойдемте отсюда!
Если он полагал, что она тут же помчится исполнять его приказ, то заблуждался.
— Мы никуда не пойдем, пока я не узнаю подробностей, — твердо сказала Эдни.
— Где это вы научились так командовать?
— В компании, где тружусь! — Ее не так легко было запугать. — Так что случилось?
Сэвилл недовольно посмотрел на девушку, но, поскольку ключи от машины были у нее, ему пришлось отчитаться:
— Я получил шаром по голове, вот что случилось. Мы с отцом отправились играть в крокет. Видимо, меня что-то отвлекло — не помню, что, — и, по словам отца, я подставил голову под шар. — (Эдни внутренне содрогнулась.) — К счастью, удар был не слишком сильным. Короче, очнулся я здесь. Ну, теперь мы можем идти?
