— Отнюдь, — попытался возразить на это Рэйф. — Я был зол и сам не знал, что говорю. Все сказанное мной не имеет никакого отношения к тому, что я на самом деле думаю.
— Тогда скажи без злобы и раздражения, что же ты на самом деле думаешь? — попросила его любящая женщина.
— Для начала я должен тебе объяснить, как обстояло дело у моих родителей, — произнес Рэйф, присев на диван. — Моя мать была очень молода и красива. Когда увидишь мою сестру, так похожую на нее, ты поймешь, о чем я говорю. Мама поступила во дворец совсем юной, как помощница няни для Карло и Роберто, которые потеряли свою мать. Мой отец, молодой на тот момент вдовец, не мог не оценить привлекательность моей мамы. Наверное, она была слишком доверчива. Ему не составило труда ее соблазнить. Она же влюбилась по-настоящему. Когда моя мать забеременела, он просто выдворил ее из дворца. Отец вполне мог жениться на ней, но не сделал этого. Он не только разбил ей сердце, но и всю ее жизнь поставил в зависимость от единственной ошибки. Просто у него в тот момент была другая любовница. Да и связывать себя брачными узами он уже не хотел…
— Для чего ты мне это рассказываешь? — нахмурилась Сиенна.
— Я пытаюсь объяснить, почему так хочу жениться на тебе и стремлюсь, чтобы у нас с тобой была настоящая нормальная семья, — произнес он.
— Боюсь, нормальной ей уже не быть. Слишком все с самого начала непросто… — скептически отозвалась беременная женщина.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— Ты не любишь меня, и в этом все дело! — разоблачительно бросила Сиенна Уэйнрайт.
— Быть может, я просто не способен любить, кого бы то ни было, — ответил он на ее упрек.
— Тогда зачем тебе вообще жениться?! Только не говори в очередной раз про наследников и про свою мать.
— Не стану. Но я по-прежнему уверен, что у нас могла бы быть отличная семья, — настойчиво повторил Рэйф.
— И на чем бы она держалась? — осведомилась Сиенна.
— Как — на чем? На желании быть вместе.
— Или на необходимости, — неутешительно уточнила она. — У моих родителей тоже была безрадостная история. И я несколько лет назад поклялась себе, что никогда не выйду за человека, который не будет любить меня. Я не собираюсь нарушать эту клятву. Брак без любви — это фарс, а я не мазохистка. И не могу согласиться на ту роль в твоей жизни, которую ты для меня предуготовил.
— Тогда уходи! — с внезапной яростью вспылил Рэйф.
— Что? — переспросила Сиенна, растерявшись.
— Уходи! Я больше не намерен ни удерживать тебя, ни убеждать в чем бы то ни было.
— Рэйф, я не понимаю, — упавшим голосом призналась Сиенна. — Для меня это несколько неожиданно. Я не хочу исключать тебя из жизни наших детей. Ты их отец, и я это не оспариваю. Я просто не желаю этого брака.
— Уходи немедленно. Пришлешь мне того сына, который родится первым! — потребовал принц Рафаэль.
— Рэйф, это абсурд. Твои слова даже звучат дико. Я не собираюсь это делать, — возмутилась она.
— В таком случае я сам заберу его у тебя!
— Ты не посмеешь! — прикрикнула на него будущая мать.
— Вот увидишь.
Уже долгое время Рэйф ходил взад-вперед по опустевшей комнате Сиенны, пока в дверь не постучались. На пороге стоял Себастьян.
— Ваше высочество, — склонив голову, произнес он.
— Не сейчас, — раздраженно отозвался Рэйф.
— Вы должны это знать, ваше высочество, это важно! — настоял пожилой адъютант.
Рэйф заставил себя сосредоточиться, поскольку его мысли были далеко. Только когда вертолет с Сиенной взмыл в небо, он понял смысл сказанных ею слов. Она разве что не прямо призналась ему в своей любви, а он и не услышал этого.
— Синьорина Уэйнрайт… — начал Себастьян.
— Что с ней?
— Она поднялась в воздух на вертолете своей транспортной компании, который выслали для нее.
— Мне это известно! Говорите, что с ней?
— Я не знаю. Но передали, что метеоусловия неблагоприятны для полета.
Они попали в штормовой фронт. Вертолет бросило на скалу. Они совершили жесткую посадку, но оба были живы.
Из-за удара Рендал упал на Сиенну, и она потеряла сознание. Очнулась от ощущения тяжести и холода.
За ними уже отправили спасателей.
Когда пострадавших в крушении доставили в больницу, Рэйф Ломбарди был уже там. Он нервничал в бесконечном ожидании и непрестанно молился о ней и об их детях.
Поэтому, когда показались носилки с Сиенной, принц, не задумываясь, кинулся к ней, прижал к груди, невзирая на протесты медиков, и как в бреду повторял:
— Слава богу, ты жива, моя любимая! Главное, что ты жива, родная. Сиенна, любовь моя… Можешь ли ты простить меня за все, что я наговорил?
— Видно, мне никогда не покинуть этот остров, — с шутливой грустью произнесла девушка.
Сиенна поцеловала своего возлюбленного. Один этот поцелуй красноречивее всяких слов свидетельствовал о том, что она зла на него не держит.
ЭПИЛОГ
Солнечный свет лился сквозь старинные окна, наполняя собой все пространство щедро украшенной лентами и цветами старинной часовенки. Органная музыка звучала чисто, пронзительно, торжественно.
Маленькие девочки с корзинками розовых лепестков стояли по обеим сторонам прохода и восхищенно взирали на невесту в подвенечном уборе, которая медленно приближалась к алтарю.
Рэйф Ломбарди так долго ждал этого мгновения, что мог подождать и еще чуть-чуть.
Подружка невесты, красавица Мариетта, не сводила с брата восторженного взгляда. Теперь она была спокойна и уверена в них. Брат был счастлив и влюблен. Он заслужил это.
Невеста приблизилась и встала возле будущего мужа, посмотрев на своего избранника из-под фаты.
— Я тебя люблю, — прошептал ей принц Рафаэль, правитель острова Монтвелатте.
С некоторых пор у Сиенны не было в этом никаких сомнений.
КОНЕЦ
