Почти сразу же его глаза удивленно округлились. Он медленно вытащил руку, и в пальцах была зажата... золотая монета! Обнюхав ее, он сделал вид, что с отвращением убирает монету, а затем, рассмеявшись, торжествующе поднял ее вверх:
– Видала?
– Ну ладно, – мурлыкнула Будаэра, – это уже кое-что. А еще одна такая у тебя есть?
Фарл принял обиженный вид:
– Интересно, насколько грязными ты считаешь мои подмышки?
Вокруг раздался звенящий, веселый смех, девицам нравилось развлечение. Эл с безразличием наблюдал за происходящим, и только однажды уголки его губ слегка изогнулись в улыбке, когда Будаэра подалась вперед и, чуть ли не лизнув Фарла в ухо, выдохнула:
– Еще две серебряные монеты, и этим вечером я, пожалуй, могла бы отступиться от моих правил ради одного бродяги... всего лишь...
– Еще две серебряные монеты, – искусно подыгрывая ей в тон, ответил Фарл, – и тебе, пожалуй, удастся заставить меня принять твое щедрое предложение, добрая госпожа. Итак, есть ли в этой августейшей компании тот, кто одолжит мне такую пустяковую сумму, как две серебряные монеты?
В ответ публика на соседних лавках зафыркала, лениво показывая непристойные жесты. Эльминстер протянул Фарлу руку, и, когда кулак разжался, на ладони оказались две серебряные монеты.
Довольно неуверенно Фарл взял их – одну за другой. Чтобы раздобыть их, Эльминстер использовал совсем немного липучки, которая еще чуть-чуть, но виднелась, хотя к тому времени, когда Фарл с пышностью вручал их Будаэре, они были уже вполне чистыми.
Будаэра сначала поманила золотую монету. Взяв ее, она забралась к себе в подмышку, и монета исчезла в маленьком надушенном мешочке, каковые носило большинство из девиц этой профессии. Затем она взяла серебряные монетки, привычно повертела их в пальцах и, поцеловав, подняла взгляд на Фарла:
– Договорились, приказывай, мой повелитель.
Ее глаза таинственно сверкнули, и она подалась вперед. Словно бесшумная, осторожная змея, Эльминстер, соскользнув с места рядом с Фарлом, уступил им лавку. Будаэра благодарно мурлыкнула ему, гибко передвинулась на освободившееся место и принялась за работу.
Эльминстер отошел в сторону, взболтнул кружку, проверяя, много ли в ней еще осталось пива, и вдруг замер. Тонкий пальчик несколько раз нежно коснулся его. Он поглядел вниз, и у него перехватило дыхание.
Ту, что привлекла его внимание, звали Шандат, а еще – Тень за ее безмолвные и совершенно бесшумные появления и уходы. Эл и Фарл не раз соглашались друг с другом, что она должна быть идеальным вором, – во всяком случае, в искусстве бесшумно красться она равна лучшим из них. И вот теперь ее огромные темные глаза смотрели снизу вверх на Эла, и от этого взгляда у него неожиданно пересохло в горле.
– У тебя появились свободные монеты, чтобы давать взаймы, Эладар Темный? А найдутся ли другие, чтобы потратить их? – Ее голос звучал чуть хрипло, а в глазах поблескивал голодный огонек...
Эльминстер что-то беспомощно пискнул в ответ и коснулся рукава, за манжетом которого были припрятаны еще несколько золотых монет.
– Одна или две, – удалось выдавить ему непослушным голосом.
Ее глаза оживились.
– Одна или две, мой господин? А по-моему, я точно слышала, как ты сказал – три или четыре... да-да, четыре золотых. По одной монете за каждое из тех удовольствий, что я подарю тебе. – Она лизнула его руку – ее язык едва коснулся его ладони. Эльминстер весь затрепетал...
И тут его грубо оттолкнули в сторону. Обернувшись, он обнаружил прямо перед собой наглую ухмылку дородного телохранителя. Тот предупреждающе поднял руки в перчатках с шипами, и Эл увидел за ним еще одного такого же громилу. Между ними в своем собственном кругу света, падавшего от лампы, которая висела на изогнутом пруте в руках усталого на вид слуги, стоял толстенький коротышка, разодетый в огненно-оранжевые шелка. Его рыжеватые напомаженные волосы, оставляя маслянистые пятна, спадали мелкими колечками на шелковые плечи открытой спереди рубашки. На безволосой груди коротышки висела настоящая глыба золота величиной с хороший кулак: замершая в безмолвном оскале голова льва, навечно подвешенная на тяжелой золотой цепи. На пальцах поблескивали украшенные драгоценными камнями кольца из разных металлов, – по два-три кольца на каждом пальце, с отвращением отметил про себя Эл.
Он успел обменяться с Фарлом взглядами поверх потрясенного лица Будаэры, и тут человечек ткнул некоей частью своего тела, заключенной в ножны, украшенные ажурной резьбой из слоновой кости и золотом, и напоминающей носовое украшение прогулочной калишитской баржи, прямо в лицо Шандат.
– Слишком занята, моя малышка? – произнес он, растягивая слова, и щелкнул пальцами. Слуга с лампой вложил ему в руку кошелек, и коротышка лениво сыпанул около дюжины монет прямо на колени Шандат. – Или все-таки у тебя найдется время для настоящего мужчины... с настоящим золотом, которое он не прочь потратить?
– Сколько же лет мой господин хочет провести со мной? – тихо спросила в ответ Шандат, поднимая руки в приветствии. Коротышка скупо ухмыльнулся и подал знак своим телохранителям. Выставив руки в перчатках с шипами, они бросились очищать угол, не обращая внимания на визгливые протесты девиц.
Один, оторвав Будаэру от Фарла, отшвырнул ее на пол. Она больно ударилась и завизжала от боли. Фарл сердито вскочил с лавки.
– Да кто ты такой, чтобы распоряжаться здесь, в Хастарле? – подскочил он к напомаженному коротышке. Телохранитель угрожающе протянул к нему руку. Фарл щелкнул пальцами, как незадолго до этого сделал расфуфыренный коротышка, и в них, словно по волшебству, сверкнул кинжал. Фарл предупреждающе помахал им перед глазами телохранителя, и тот нерешительно убрал руку.
– Меня зовут Джанзибал. – Это было сказано с таким высокомерием, что явно предполагалось: при звуке этого имени всех должен охватить благоговейный трепет. – Джанзибал Отарр.
Фарл пожал плечами.
– Эл, ты когда-нибудь слышал о набитом золотом ходячем кошельке, отзывающемся на такое имя? – поинтересовался он. Эльминстер помахал своим кинжалом под носом охранника, который только что отпихнул его, и увернулся от опасных перчаток.
– Нет, именно про этого не слыхивал, – спокойно ответил он, – а вот о других таких приходилось. А все крысы похожи друг на друга как две капли воды.
Все вокруг онемели от изумления. Лицо щеголя потемнело от ярости, а пальцы вцепились в волосы Шандат, которая все еще стояла на коленях перед ним. Кривая зловещая улыбка скользнула по лицу Джанзибала, и Эльминстер почувствовал, как у него слегка похолодело внутри. Коротышка считал, что они должны умереть – прямо здесь и сейчас. Его охрана придвинулась ближе.
– Это звучит как оскорбление, на что человек чести, – прорвавшийся к ним откуда-то сзади незнакомый громкий голос сделал ударение на последнем слове, и Джанзибал, узнав его, побледнел от нового приступа ярости, – может ответить только вызовом на настоящий поединок, а не на разочаровывающую потасовку, которая к тому же будет стоить ему по крайней мере двух телохранителей.
