Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
– Охти, надоели мне энти девки! Одна хуже другой: стряпать не умеют, полы мыть не обучены, стиркой рук не марают, а туда же – в колдуньи рвутся! Не приму, гони ее в шею, Жакушка!
– Нон! Сэ нон комильфо! – произнес этот Жакушка. Я есть пожалеть ле повр пти анфан! Алле, мон анж! Иди есть сюда ко мне, дитя!
И поманил тот, в колпачке, меня рукой, войти, значит, приглашал. Я поднялась, грязь кое-как с сарафана отряхнула и робко так на порог взошла, а порог-то из ребер человечьих сделан!
Этот, в колпачке, завел меня в избу, а в избе просторно, ровно в палатах царских, и красота кругом неописанная: золото да серебро, да ткани дорогие! Мне-то о ту пору нигде такого видывать не приходилось. И свет сияет на всю избу яркий-преяркий, хоть ни лучины, ни свечечки здесь не видать. Хотела я было перекреститься, образа глазами поискала и слышу:
– Э нет, милая! Коль уж пришла сюда, про знамение крестное позабудь! Стены мне развалить хочешь?
Смотрю, встает с высокого резного кресла женщина красоты неописанной и величаво подходит ко мне. А мне страшно, и от того страха ни словечка я вымолвить не могу!
– Что ж, – заговорила тут женщина грозным басом, оглядевши меня с головы до самых пяточек. Вид у тебя самый распропащий, девушка. Что, мачеха из дому сжила?
Тут я все ей и тому господину в колпачке и рассказала. Послушали они меня и начали меж собой на иностранном языке переговариваться. Только и слышу, как она ему: «Анфан террибль! Сэт импосибль!», а тот ей будто шуршит в ответ: «Ма шер! Ма шер! Нон кон-несанс! Комси комса!»
Поговорили они этаким манером минут десять – я стою ни жива ни мертва, думаю: сей же час они меня есть начнут, а косточками моими порожек выстелют… И тут женщина этак усмехнулась и говорит мне:
– Что ж, милая, решили мы не губить тебя понапрасну, а в обученье взять. Благодари месье Жака Мишеля Жерардина, это он о тебе меня упрашивал, поскольку отношение ко всякой даме у него самое благородное… Научим мы тебя всему, что знаем, – лишь бы ты не тупа в обучении оказалась. Да вот еще что! Нынче всякое обучение платное, а поскольку взять с тебя нечего, будешь ты нам за науку отрабатывать: полы мыть, ковры трясти, сервизы чистить пастой меловой, котлы содой оттирать. И стирать тебе тоже придется… Умеешь?
– Умею, государыня, – сказала я, и это ей понравилось.
– А хоть знаешь ли ты, к кому попала? – спросила она меня.
– Не ведаю, – ответила я.
Усмехнулась женщинами обратилась тут в старуху страшную – с клыками до пояса, с горбом, на спине, с волосьями ровно пакля.
– Вот такой, – прошамкала старуха, – я в основном здешнему люду и показываюсь. Чтоб побаивались. Потому и кличет меня население Бабой Ягой. Тут она снова в красавицу переметнулась и добавила: – Но ты меня можешь звать «сударыня», «мадам» или на крайний случай «мэм». Запомнила?
А я уж кивала и в ноги ей кланялась.
– Боишься ты сильно, – поглядела она на меня проницательно. А ум боязливый к обучению неспособен. Убираю твой страх! – И пальчиками щелкнула.
И перестала я бояться. Тут она мне показала на человека в колпачке:
– Это месье Жак Мишель Жерардин, великий маг-чернокнижник из далекой Помиранции. Повезло тебе, девочка, что будешь ты у него обучаться.
Я и месье Жаку поклонилась.
– Что ж, – сказала мадам. Нынче отдохни, слуги тебя вымоют, одежду дадут, а с завтрашнего дня у тебя другая жизнь начнется, Василиса.
Как она мое имя узнала, ума не приложу, сестрица! Видно, такое сильное у нее было колдовство, что она без труда даже в разум человеческий проникала.
И начала я у них работать да чернокнижной премудрости учиться…
Василиса Прекрасная замолчала, переводя дыхание. Достала из пышного рукава батистовый платочек, обмахнулась им, отерла выступившие слезы…
– Не скажу, чтоб баловали они меня, – вновь заговорила она, – но и без провинности не корили. А уж какие науки колдовские мне они открывали – и поверить невозможно!
– Какие же? – нетерпеливо спросила я.
Прекрасная тезка перешла на свистящий шепот:
– Язык птичий да звериный я вызнала, все колдовские травы, что в зельях разных применяются, наперечет знаю, где какая растет – хоть с закрытыми глазами в лесу покажу! Баба Яга меня и ступой управлять научила, и погоду портить – середь лета заморозки устраивать, а зимой дождик вызывать… Долго ли, коротко, а прожила я у них почти до– совершеннолетия. И вот однажды летом, в ночь полнолунную, приказывает мне месье Жак выйти на двор. Вышла я, стою, тихо, а Яга с месье Жаком принялись заклинания читать, да такие, что у меня волосы на голове зашевелились – темные силы они вызывали! Закончили они, и тут услыхала я, как крылья шумят. Опускаются с небес на поляну перед избой восемь черных воронов, громадных, с теленка ростом; у каждого глаза горят, а в клювах держат они по книге.
– Смотри, Василиса, – произнесла тут Баба Яга. Это главные книги колдовской премудрости. Прочтешь любую – обретешь силу великую, только за то чтение тебе душу заложить надобно. Станешь читать?
Испугалась я. Душу-то закладывать страшно, да и кем я тогда стану – колдуньей черной, окаянной!
– Нет, – отказала я учителям своим. Не по силам мне этакое, не обессудьте.
Те только усмехнулись.
– Проверяли мы тебя, Василиса, – отсмеявшись, сказала чернокнижница, а месье Жак закивал. Не впала ли ты в гордыню демоническую. Не впала, как погляжу. Это хорошо. Ибо ни один смертный не может прочесть этих книг без опасности для здоровья. Если б ты взялась хоть за одну книгу, тебя тут же на месте бы испепелило. Вот как! Но знать о сих книгах ты, как всякая чародейка, обязана. Имена книгам суть сии: Шестокрыд, Воронограй, Рафли, Остролий, Золей, Звездочетьи, Врата и Альманах. В семи первых из них излагается особливое колдовство, а Альманах великий всему чернокнижному ремеслу посвящен. Нет его важнее! В чьи бы руки сия книга не попала, все равно она к своим хранителям вернется. Было дело, книгу сию и жгли, и в основание города вкладывали, а она опять-таки возвращалась.
– А кто же, – осмелилась я спросить у своей наставницы, – может этими книгами владеть и прочесть их?..
– Из людей только те на такое способны, кто душу дьяволу за неразменную копейку продали. Да таких немного. На копейки человечьи дети не слишком падкие, им все рубли подавай. Тут взмахнула Баба Яга рукавом, и улетели вороны с черными книгами. Хотела бы я поглядеть хоть на одного… или на одну, кто за копейку, хоть и неразменную, своей ин-ди-ви-ду-аль-ности лишится.
Сказала те слова чернокнижница и словно накликала. Потому что недели не прошло с той лунной ночи, как заявилась в избу окаянная Аленка, про которую я за годы обучения и думать забыла. И мстить ей вовсе не думала, не до того мне было.
Только вот она про меня помнила. Как увидела, сразу узнала и улыбаться стала гаденько.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
