Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 240
Боянова молчала.
Масштабы непонятного конфликта двух экзосенсов продолжали расширяться, зона бесшумного буйства огня и света достигла в диаметре трех километров, погнала по заливу волны, с корнем уничтожила липовые рощи и сады в округе. Дважды гигантская ветвистая молния – черная! – била с небес в «пену» превращений материи, и дважды пространство со всем впаянным в нее содержимым – воздухом, землей, спейсерным флотом – вздрагивало и шаталось, так что у людей наступала дурнота и темнело в глазах.
– Флоту-два…
И в этот момент в зал спейсера ворвалась группа людей, среди которых Власта с изумлением узнала сестру, Железовского, Баренца. «Кто это? Зачем? Что вам надо?» – хотела она спросить, но прикусила язык – все прибывшие были интрасенсами.
– Мы пришли помочь, Власта, – быстро заговорила старшая Боянова. – Нас много, здесь у вас двенадцать прайд воздействия, и на других спейсерах по двенадцать. Позволь нам попробовать всем вместе.
Тишина в зале. Тишина в эфире. Комиссар встретила умоляющий взгляд сестры, посмотрела на сосредоточенные лица Баренца и Железовского, ушедшего в себя, пытавшегося связаться с кем-то (с Мальгиным?), на лица других интрасенсов, молодых и не очень (старых не было), но похожих неуловимым единством мысли и чувств, затем сказала всего одно слово:
– Пробуйте.
Нельзя сказать, что Мальгин был не готов к встрече с Шаламовым, он не был готов к встрече с Шаламовым-псинеуром, в глубине души полагая, что еще не все потеряно и Дана можно вернуть в лоно человечества. Однако судьба распорядилась иначе. К дому Ландсберга прибыл не просто Шаламов-экзосенс, но нечеловек с дезорганизованной, больной психикой, доведенный до крайней степени возбуждения. Последней каплей этого процесса послужили, к сожалению, Ромашин и Джума Хан, выследившие Шаламова и пытавшиеся войти с ним в контакт.
Однако он их не понял, и теперь в нем бушевали ураганы ревности, тайфуны ненависти, смерчи агрессивности, жестокости и зависти, уверенность в праве повелевать. Взывать к голосу рассудка этого существа, рассуждать логически – значило напрасно терять время, и Мальгин понял это, когда получил оглушающий пси-удар, едва не повергший его в шоковое состояние. Но и после этого Клим потратил еще несколько секунд, пытаясь достучаться до человеческого «я» Даниила, осколка человеческого разума, с которым контактировал всего два часа назад. Попытка оказалась тщетной, разобраться в хаосе души Шаламова с ходу Мальгину оказалось не под силу, надо было переходить на уровень гиперчувств, уровень инфрафизического прорыва собственной психики. И Клим начал разгон, не имея в запасе даже тысячной доли секунды, получая удар за ударом и с трудом защищаясь от бьющих в голову, обжигающих валов дикого океана безумия, в который превратилась психика Шаламова. Но и защищаясь, Клим ни разу не ответил ударом на удар: им владело единственное чувство – жалость да еще память о прошлом, но не гнев и ненависть.
Еще когда Шаламов шел к дому Ландсберга, Мальгин поразился его облику: это был не человек, а четырехметровый монстр, соединивший в себе жуткие формы жизни иных планет с обликом хищных динозавров и млекопитающих Земли. Описать это существо человеческим языком вряд ли удалось бы, хотя главные черты его – тигра и тираннозавра – проглядывали в текучем изменении форм довольно четко. Видимо, пала последняя преграда воли, сдерживающая распад человеческого «я», и разум Шаламова затопили инстинкты, многие из которых принадлежали не только млекопитающим и древним формам жизни Земли, но и существам иных эволюций, полную информацию о которых хранила память «черных людей».
Сначала Клим надеялся решить проблему контакта с Даниилом мирным путем, и на его улыбку и добрый пси-посыл – язык слез и улыбок не требует перевода – Шаламов даже извлек из тюрьмы своей звероподобной личины маленький осколочек человеческой сущности, выдавив хриплое:
– Привет, мастер, я тебя вычислил… помоги мне выбраться отсюда… тесно… давит… травят меня твои друзья, как волка…
Но тут взгляд монстра упал на «картину», которую не успел свернуть хирург, и снова безумие овладело мозгом Шаламова, подняв бурю деформированных чувств и преодолев порог сдерживания чудовищных сил, которыми владел Даниил, не осознавая этого.
Прошло две или три минуты, прежде чем Мальгин вышел на уровень владения пространством близкодействия, бегло огляделся.
Замок Ландсберга прекратил существование, на его месте дрожал раскаленный воздух, почва спеклась от жара и начала плавиться. Рощи в округе обуглились без огня, вода в заливе кипела. В нескольких километрах перестраивался погранфлот, прицеливаясь к атаке, которая никому ничем не могла помочь. Что-то мешало Мальгину выключить себя из потока времени и достичь уровня дальнодействия, он не сразу нашел причину, даже две: деятельность людей и необходимость сохранения картин – срезов времени, в одной из которых прятались самые дорогие для него люди.
Первая проблема решилась просто. Мальгин настроился на волну «спрута», и тысячи людей во главе с Бояновой, примчавшиеся сюда защищать свой дом, Землю, других людей, услышали его звучный голос:
– Всем, кто меня слышит. Я Мальгин. Атака только усугубит ситуацию, помешает мне и вызовет негативную реакцию Шаламова. Результат сравним с общеземной катастрофой. Дежурьте рядом, но не вмешивайтесь, пока я сам не попрошу помощи.
Вторая проблема отнимала слишком много внимания и энергии, приходилось напрягаться, лавировать, изворачиваться, уходить от атак разъяренного псинеура, и на это уходили почти все силы. Мальгин почувствовал, что долго так не продержится, надо было что-то предпринимать. Отступить, уйти с Земли в пределы Солнечной системы не составило бы труда, но Шаламов мог натворить здесь таких дел, что и представить невозможно, и Мальгин медлил, кружа по озеру расплавленной земли, где некогда стоял замок Ландсберга, прикидывал и отбрасывал варианты и никак не мог решиться на действие – ответный бой или бегство.
И в этот момент к нему пришла помощь.
В мозг вторглась мощная струя пси-энергии, вливаясь в его «закрома» весомым резервом. Мысль, сопутствующая ей, была коллективной, составленной, как мозаика, из множества цветных «стеклышек» – пси-гармоний, но Мальгин прочел ее без труда: это были интрасенсы. На благодарность у него не оставалось ни сил, ни времени, и Клим с утроенной энергией принялся строить себя, нащупывать путь к могуществу особого рода – повелеванию материей мысленным усилием на основе полного знания протекающих в ней процессов, то есть тем, что невежество людей называло магией.
Положение стабилизировалось, хотя ярость Шаламова продолжала расти, он уже достиг влияния на внутриядерные процессы и зажег в округе гигантский костер спонтанного ядерного распада; в реакцию вовлекались даже стабильные изотопы легких элементов, горел, взрывался, распадался воздух!
И снова чья-то могущественная воля пришла на помощь изнемогавшему Мальгину, дав ему короткую передышку, возможность оглядеть панораму событий и перестроить «эшелоны внутренних резервов». На сей раз это был богоид, древний посланник Вершителей, система контроля безопасности, ответственная за данную Вселенную. Она влилась широким пси-потоком в сознание Мальгина и стала частью его «я», как и коллективное сознание интрасенсов.
Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 240
