История не знает сослагательного наклонения. Эту дуру вообще никак не нагнешь.
Мнение офицеров Отдела «К».
Мысли Цуцика по поводу научно-технического прогресса.
Эпилог первый
— И что мне с ним прикажешь делать? — поинтересовался Александр Александрович, любуясь «маузером».
— Ударник вынь и на стенку повесь, — рассеянно посоветовала Катя, поглядывая в окно, — там прапорщик распекал срочников из комендантского взвода. Бойцы вытягивались по стойке «смирно» и вздрагивали от сдерживаемого хохота. Прапор был известным хохмачом.
— Да-а, повесь, — начальник оттянул затвор пистолета, — а плашка? Сказать, что наградная надпись — шутка?
— Ясное дело, шутка. Откуда у вас, товарищ майор, «маузер» председателя РВС Республики? Вы же музеи не грабите? Или случается?
— И где, скажи на милость, ты, Катерина, так наловчилась взятки давать? — вздохнул майор. — Я вот давеча в БТИ и так и сяк совал — не берут, сволочи.
— Вы им этот «маузер» покажите. И затвором пощелкайте.
— Ты научишь. Ладно, ты итоговый отчет закончила?
— Шлифануть стиль осталось.
— Готовься. Если завтра не сдадим, крик поднимется. Привыкла, понимаешь, к анархии у своих махновцев.
— Махновцев я не видела, — с некоторым сожалением сказала Катя. — Может, тогда осталась бы насовсем. До полусмерти вы меня своими отчетами затрахали.
— Это не я, ты прекрасно знаешь. И вообще, нечего жаловаться. Полевой отчет подписали? Подписали. Результаты удовлетворительные? Удовлетворительные. Чего ноешь?
— Интересно, сколько золота нужно приволочь руководству, чтобы без бумажной волокиты обойтись?
— Шути-шути, — майор принялся любовно протирать «маузер». — Хорошо, что твой окаянный металл все-таки не к нам в отдел скинули. Иначе мы бы с тобой всю жизнь отписывались. Я и так-то опасаюсь, как бы нас в золотодобывающую артель не переименовали. Впрочем, есть и положительные стороны твоих похождений. Меня «смежники» отдохнуть приглашают. В Ялту. В санаторий Наркомата обороны. Я, понятно, не рискну — куда с моими штифтами прыгать? Но все равно весьма приятно. Ты почему ничего не спрашиваешь? Хотя бы из вежливости восхитилась векторными результатами.
— Завязала я с пустой любознательностью. Все равно ничего хорошего не выходит. Не хочу мозги ерундой забивать.
— Ну не скажи. Знаешь, почему тебя готовы в отставку без звука отпустить? Потому что на этот раз произошла самая результативная коррекция за все время исследований. Если учесть, что мы ничего не просчитывали и вообще не пытались корректировать, есть о чем задуматься. Естественно, все неожиданности на самодеятельность хохлов свалили. Зачистка на Незалежной идет по полной программе. А все наши операции приостановлены. Впрочем, что тут у нас и было-то? Но я, между нами, сомневаюсь. Не могли хохлы такой эффект произвести. Уж не перекрестное ли вмешательство получилось? Шутки шутками, но о такой теоретической возможности давно поговаривали. Ты, конечно, там, считай, в одиночестве пребывала и никаких осознанных действий не проводила. Или я ошибаюсь?
— Тю, Сан Саныч, — Катя посмотрела на начальника укоризненно. — Когда вы меня туда сунули, хорошо я хоть помнила, що был такой — дедушка Ленин. Какие уж тут коррективы? Я только и делала, что этого мифического корреспондента отыскивала да комариное золото выслеживала. Ну и попочку свою драгоценную спасала.
— С золотом недурно получилось. Да и с Польской Республикой в составе Российской Федерации тоже недурно. Жаль, когда Север с Югом после войны объединялись, не удалось в состав России напрямую и Сербский союз включить.
— Что толку? Война все равно была. И немцы до Царицына опять доперли.
— Зато только на юге. А на севере фрицы у Гданьска застряли. Могла бы и порадоваться за компанию. Разве это не то, что мы с Васько планировали по операции «Инвентарь»? Ведь получилось. Пусть и совершенно неожиданно.
— Я радуюсь. Только я о тамошних делах только от вас и слышу. Да и то в кастрированном виде. Я-то в той «кальке» на двадцать лет раньше болталась.
— Ну-ну, а траур-то откуда? Я, например, там вообще не был. Ничего, заочно-виртуально готов возрадоваться.
Катя повертела в руках карандаш. Вечно у начальника карандаши не точеные. Хорошую ему точилку подарить, что ли?
— Я тебе, Сан Саныч, сейчас благоглупость скажу. Смешную вещь. Меня ведь что зацепило, — никак не пойму, зачем я там людей валила? В 41-м и 42-м — понятно. Фрицев — понятно, всяких… хорьков националистических — тоже понятно. Только вот провела я в 19-м году месяц, а разницы между белыми и красными не разглядела. В смысле, вижу, конечно, разницу, но чтобы настолько, чтоб грызть да рубать друг друга? Глупая я, да?
