это делать и помоги мне вымыть посуду», и он помогает. Я купила ему одежду. Он, кажется, был счастлив, сняв этот спортивный костюм. Сейчас он играет в шахматы с Деннисом. Я только что уложила Цинь спать. Она такая болтушка. Я прочитала ей «Очень голодную гусеницу»95. Она просила прочитать ей эту книгу пять раз подряд.
— Пат, мы правда не знаем, как тебя за это отблагодарить.
— Никаких проблем. Сразу видно, что он хорошо воспитан. Он будет довольно милым мальчиком, как только выбросит из головы весь их мусор.
— Он вообще упоминал Утонувшего пророка? — спросила Робин.
— Да, прошлой ночью, — бесстрастно ответила Пат. — Деннис сказал ему: «Ты же не веришь в привидения, такой умный парень, как ты?», Уилл сказал, что Деннис тоже поверил бы в них, если бы увидел то же, что и Уилл на ферме. Сказал, что видел, как люди летают. Деннис спросил: «И высоко они поднимались?» «На несколько сантиметров», ответил Уилл. И Деннис показал ему, как они это делают. Глупый дурачок чуть не свалился в наш газовый камин.
— Откуда Деннис знает, как имитировать полет над землей? — удивилась Робин.
— Его приятель в молодости проделывал подобные штуки, чтобы произвести впечатление на девушек, — лаконично ответила Пат. — Некоторые девушки чертовски глупы, давай признаемся. Когда кому-нибудь понадобится человек, способный подняться на шесть сантиметров в воздух?
Робин рассмеялась, еще раз поблагодарила Пат и пожелала ей хорошего вечера. Повесив трубку, она обнаружила, что настроение у нее значительно улучшилось. Теперь у нее была и новая теория, и потенциально важная встреча, о которой нужно рассказать Страйку, когда он вернется. Она посмотрела на часы. Страйк уже час как был на службе Уэйса, но Робин знала Папу Джея: сейчас он, вероятно, только разогрелся для выступления. Возможно, она закажет доставку еды в офис, пока просматривает дело ВГЦ.
Она поднялась на ноги с мобильником в руке и подошла к окну, размышляя, какую пиццу ей хотелось бы заказать. Солнце садилось, и Денмарк-стрит теперь была покрыта тенью. Магазины уже не работали, и большинство окон были закрыты металлическими жалюзи.
Робин как раз решила, что ей хочется чего-нибудь с каперсами, когда заметила идущего по улице высокого, грузного человека, одетого во все черное. Было непривычно видеть в теплый августовский вечер человека, укрывшего голову капюшоном. Робин подняла свой телефон и, включив камеру, сняла, как он спускается по ступенькам, расположенным перед музыкальным магазином напротив, и исчезает в подвальном помещении здания.
Возможно, он знал владельца магазина? Может быть, ему было дано указание подойти к двери, ведущей в подвальное помещение?
Робин нажала паузу на камере и просмотрела отснятое короткое видео. Затем, испытывая прежнее дурное предчувствие, она вернулась к делу ВГЦ и извлекла снимки злоумышленника в маске и с пистолетом, которые Страйк распечатал с видеозаписи камеры.
Это мог быть один и тот же человек, но в равной степени это мог быть и кто-то другой. На них были похожие черные куртки, но фотографии с плохо освещенной лестничной площадки были слишком размытыми, чтобы с уверенностью идентифицировать их.
Должна ли она вызвать полицию? Но что бы она сказала? Что кто-то в черной куртке с поднятым капюшоном находится поблизости от офиса и спустился по нескольким ступенькам в подвал соседнего дома? Вряд ли это будет считаться преступлением.
Тот человек с пистолетом дождался наступления темноты и выключения всего света в здании, чтобы начать действовать, напомнила себе Робин. Теперь ее терзал вопрос, разумно ли заказывать пиццу. Ей пришлось бы открыть дверь на первом этаже, чтобы забрать заказ. А что, если преступник в черной куртке ворвется внутрь вместе с курьером, приставив пистолет к его спине? Или у нее приступ дурацкой паранойи?
«Нет, — сказал голос Страйка в ее голове. — Ты ведешь себя разумно. Будь бдительна. Не покидай офис, пока не убедишься, что на улице нет никого подозрительного».
Осознавая, что ее силуэт может быть виден даже сквозь жалюзи, Робин решила выключить свет в офисе. Затем она придвинула стул Страйка к окну, и, держа на коленях папку с делом ВГЦ, периодически поглядывала вниз, на улицу. Человека в черном не было видно.
112
Слабая черта на третьем месте.
…наступить на хвост тигра…
«И цзин, или Книга перемен»
Перевод Ю. К. Щуцкого
Джонатан Уэйс уже объяснял, как ВГЦ нашла общность во всех религиях, объединив и сплавив их в единую, всеобъемлющую систему верований. Он цитировал Иисуса Христа, Будду, Талмуд и, главным образом, самого себя. Он вызвал Джайлза Хармона и Ноли Сеймур по отдельности на сцену, где каждый от всего сердца отдал дань вдохновляющему гению Папы Джея — Хармон с интеллектуальной серьезностью, заслужившей бурные аплодисменты, Сеймур с экспансивной девичьей непосредственностью, которую толпа оценила еще больше.
Небо, видимое сквозь стеклянные панели в сводчатом потолке, постепенно становилось темно-синим, и все полторы ноги Страйка, зажатые во втором ряду сидений, покрылись мурашками. Уэйс перешел к осуждению мировых лидеров, в то время как экраны над ним показывали изображения войн, голода и экологического опустошения. Толпа сопровождала его короткие фразы охами и одобрительными возгласами, приветствовала его ораторские изыски аплодисментами и ревом выражала одобрение каждого обвинения, которое он бросал в адрес элиты и поджигателей войны. Взглянув на часы, Страйк подумал, что они почти закончили. Но прошло еще двадцать минут, и Страйку, которому теперь нужно было отлить, стало не только скучно, но и некомфортно.
— Итак, кто из вас поможет нам? — крикнул наконец Уэйс, его голос срывался от эмоций, когда все внимание было приковано к нему, а все остальное было в тени. — Кто присоединится? Кто встанет рядом со мной, чтобы преобразить этот разрушенный мир?
Пока он говорил, пятиугольная сцена начала преображаться под новые крики и аплодисменты. Пять панелей приподнялись, как жесткие лепестки, открывая пятиугольный бассейн для крещения, их нижняя сторона была покрыта ступенями, которые обеспечивали легкий доступ к воде. Уэйс остался стоять на небольшой круглой платформе посередине. Теперь он пригласил к себе на сцену всех тех, кто чувствовал, что хотел бы присоединиться к ВГЦ и возродиться в церкви.
Зажегся свет, и некоторые зрители начали пробираться к выходу, в том числе пожилая женщина, жующая ириски слева от Страйка. Казалось, она была впечатлена харизмой Уэйса и взволнована его праведным гневом, но, явно считала, что купание в бассейне для крещения — это уже слишком. Некоторые из других уходящих зрителей несли на
