с учениками могли его услышать. — Назад, на корабли!
Воители-аумауа повиновались, тормозя и разворачиваясь, и за время, потребовавшееся им для того, чтобы направить свой бег по волнам в обратную сторону, Кьелл настиг их.
— С тобой все в порядке? — потрясенно спросил его Аруихи.
Вопрос не был праздным — гламфеллен выглядел так, словно им попытался пообедать дракон, любящий хорошую прожарку. Покрытый ожогами, закопченный, в усеянной прорехами одежде, сквозь дыры которой проглядывало обожженное тело, Кьелл не выглядел разумным, могущим делать что-либо, кроме как кататься по земле с воплями боли, или лежать в обмороке.
— Мне как следует подпалили шкуру выстрелом из бомбарды, — меланхолично ответил бледный эльф. — Ничего, мой вещмешок — на «Пере Амиры», а в нем — запас адровых зелий. Приму пару, и буду как новенький, — он грустно вздохнул. — Хорошо, что меч выдержал, — он положил руку на закопченную гарду цзяня. — Не хотелось бы терять подарок Онеказы.
— Что с Уамору? — не обратил внимания на последние слова Аруихи. — Может быть, мы все еще сможем похитить его?
— Ну, часть его сейчас с нами, — с той же отстраненной печалью ответил Кьелл. — В волосах у меня застряла. Как-то не удосужился вытащить, — он поглядел на ошарашенного принца с вселенской грустью. — Этот тип оказался именно настолько тупым, насколько ты его описывал. Он торчал во внутреннем дворе во время штурма, и выстрел бомбарды разорвал его на много-много маленьких годлайков природы, — Аруихи сдавленно рассмеялся, но почти сразу поник.
— Да, ученик, мы провалились, — подтвердил Кьелл. — Надо спасать ту невеликую победу, что мы одержали сегодня, и драпать поживее, пока рауатайский флот не заглянул на огонек.
***
— Мерла! Они не отстают! — зло воскликнул Орсо Валера, осматривая преследующие эскадру Хуана корабли в подзорную трубу.
Причина спешного отступления с Кривой Шпоры — рауатайское подкрепление, — неслась на всех парусах в сторону эскадры Хуана. Два десятка джонок ровным строем шли по водам моря Дедфайра, стремясь настигнуть и покарать атаковавших Кривую Шпору. Заклинатели Воды и Говорящие со Штормом на кораблях Хуана не могли применить все свое искусство, чтобы оторваться от противника — это означало бы бросить союзников. Команды кораблей Валера не могли похвастаться мистиками, способными подчинять ветер и волны. Джонки же Рауатая, влекомые попутным ветром, наполняющим их тяжелые, но достаточно удачной конструкции паруса, постепенно сокращали расстояние.
— Возможно, придется принять бой, — напряженным голосом произнес капитан Кахуранги. — Ванау, отдай приказ…
— Не придется, — прервал его Кьелл, поднимаясь с палубы. Все еще ободранный и закопченный, словно жертва драконьих челюстей, он глядел значительно бодрее — отвратительные на вкус, но чудодейственные адровые зелья, вкупе с получасовой целительной медитацией, привели его в норму.
— Я задержу их, — продолжил он. — Двигайтесь в Укайзо, я вас догоню.
— Королева снимет с меня голову, если узнает, что мы пожертвовали тобой, Кьелл, — отрицательно покачал головой Кахуранги.
— Ну хватит уже, — раздраженно ответил эльф. — Я же сказал — догоню. Не смотри, что я выгляжу, как будто меня покусала хищная коптильня — я полон сил. Унижу пару сотен рауатайцев, и вернусь, — не дожидаясь реакции флотоводца, он спрыгнул на волны. Его шаги были столь же легки, как и до сражения на Кривой Шпоре.
***
«Вот жеж, кто бы мог подумать, что симпатичные и гидродинамичные кораблики вайлианской постройки — самое слабое звено,” сердито размышлял Кьелл, перепрыгивая через волны. «Надо вытребовать для них и Заклинателей, и Говорящих в следующий наш совместный рейд, чтобы удирать пошустрее, если что. Ну ладно, сейчас устроим малость ПвП, и подуспокоим резвый бег этих, ха-ха, ласточек лапчатых.»
Погружаться в медитацию, успокаивающую разум, у эльфа не было времени, и он не был уверен в том, что сможет повторить смертоносную точность выполненных им ранее атак без той кристальной ясности и холодной чистоты мыслей. Не был он уверен и в пережившем взрыв огромной бомбы мече — по возвращению в Укайзо клинок следовало бы отдать хорошему кузнецу, для исправления возможных повреждений, и поэтому, цзянь был оставлен на корабле. Это значило, что у Кьелла осталось лишь самое надежное и безотказное его оружие — он сам. Он собирался устроить рауатайскому флоту кровавую баню, выйдя против него с голыми руками.
***
Стоило бледному эльфу приблизиться к рауатайским кораблям, как его встретил огонь аркебуз — намного более частый и плотный, чем выдавали матросы одинокой джонки, уничтоженной им в начале сражения. Гламфеллен не волновался особо о многочисленных пулях, что поднимали вокруг него сотни всплесков — его скорость, вкупе с хаотичностью прыжков, затрудняли прицеливание даже самым метким рейнджерам-ястребам. Он поднял руку, выхватив из воздуха очередную пулю, не достигшую его лица на какую-то пядь, и безразлично уронил свинцовый шарик в морские воды. Следующим движением он воспарил над волнами в крутой дуге прыжка, и опустился на палубу джонки, без промедления обрушив на собравшихся на палубе моряков технику Божественного Меча Шести Меридианов. Рауатайцы бессильно падали замертво, и их не спасали ни латы, ни магические щиты, ни усилия чантеров. Кьелл, едва прекратив смертоносный шквал лезвий ци, бросился вперед, сокрушая выживших точными ударами Кулака Архата. Он собирался действовать по отработанной схеме — бомба в крюйт-камере.
***
Когда Кьелл перепрыгнул на палубу соседней джонки, оставив за спиной распускающийся огненный цветок взрыва, его ждали, и ждали с нетерпением. Строй тяжелобронированных пехотинцев преградил ему дорогу, прикрывшись башенными щитами; только злые глаза рауатайских солдат не были укрыты прочной сталью. Из-за их спин ему угрожали пиками, алебардами, и стволами аркебуз. Магическое марево разнообразных щитов окутывало строй, и устроившиеся в тылу чантеры непрерывно бормотали свои длинные, но эффективные песни-заклинания, усиливая и укрепляя своих защитников. Кьелл иронично улыбнулся на такую горячую встречу.
— Ой, напугали, — издевательским тоном выдал он, разводя руки. — Боюсь, боюсь, — и бросился вперед, прямо на несокрушимый строй.
Обжигающая волна ци прокатилась по его меридианам, и высвободилась из сложенных ладоней, полыхнув смертоносным факелом ослепительной мощи. Гламфеллен ударил широким взмахом, и рауатайский строй осыпался на палубу грудой трупов.
Он остановился, тяжело дыша и успокаивая циркуляцию энергии. Манипуляции, подобные Разящему Удару Шести Меридианов, были слишком неестественны, слишком тяжелы для источника любого уровня культивации. Возможно, мифические небесные духи и могли применять подобные техники непрерывно, будучи существами, более не относящимися к тварному миру, но любой разумный из плоти и
