утро быть на службе, а его доктор Венцель ещё не выписал. Когда я сказал что в этот день уйду домой… В общем, Дитер тоже загорелся этой идеей… – удручённо признался Гюнтер. – Конечно, я пытался отговорить его, убеждал что он ещё не вылечился и ему лучше на несколько дней задержаться там, но… Видимо, у Дитера опять в голове что-то включилось, он сказал что во чтобы то ни стало сегодня же сбежит из клиники. Я в это не слишком поверил но, на всякий случай, предупредил доктора Венцеля. К сожалению, как он мне позднее сообщил, это не помогло. Дитер всё равно сбежал и я ума не приложу где он сейчас может быть. Может быть, вы знаете, рейхсфюрер? – с неподдельной тревогой спросил Гюнтер.
– Человека, по приметам похожего на вашего друга, видели в районе советского посольства на Унтер-ден-линден… – обронил Гиммлер. – После этого он пропал.
– Странно… Что он мог там делать? – удивлённо спросил Гюнтер.
– Ещё вопрос… – сменил тему Гиммлер. – Как вы объясните что, вместе со своим другом, очень быстро поправились в клинике? Судя по показаниям врачей, в том числе доктора Венцеля, такое очень нетипично для людей. Вы должны были пролежать там не меньше недели.
– Не знаю, рейхсфюрер! – развёл он руками. – Я же не медик чтобы досконально разбираться в ранах и травмах. Помню, и раньше, в детстве, на нас с Дитером всё заживало как на собаке. Сколько раз мы падали, натыкались на всякие железки, гвозди… Потом всё быстро заживало, но нас это не удивляло, мы всё воспринимали как должное. И доктора нам ничего не говорили про это… Хотя мы к ним почти никогда не обращались по этому поводу. Сами понимаете, мы тогда мальчишками были. Упал? Потёр ногу, перестало болеть и побежал дальше. Так что, если с этим какие-то проблемы то вам лучше обратиться к доктору Венцелю, он лучше знает что и как… – закончил он свою речь.
В кабинете повисло молчание. Наконец, Гиммлер пошевелился, вздохнул, снял очки и начал протирать их.
– Я слышал, оберштурмфюрер, вы скоро отправляетесь на фронт? – спросил он, не глядя на него.
– Так точно, рейхсфюрер. Видимо, фюрер решил что больше пользы Рейху я принесу на поле боя чем здесь. Честно говоря, я рад этому.
– Вот как? Почему же? Вам надоел Берлин и скучная служба в рейхсканцелярии? – поинтересовался Гиммлер.
– Нет, дело не в этом… Просто там, на западе, наши парни рискуют жизнью добывая нам победу, а я, обладая боевым опытом, сижу в тылу. Это неправильно. Не рационально, я так считаю… – признался Гюнтер. – Да и вообще… в последнее время вокруг меня вертятся какие-то странные люди..
– Что значит "странные"? – насторожился Гиммлер.
– Понимаете… – словно колеблясь, сказал Гюнтер. – По-моему, за мной следят!
– С чего вы это взяли? – с интересом спросил глава СС, надев очки обратно.
– Я же не слепой, рейхсфюрер… – усмехнулся он. – Каждый день, стоит мне выйти из дома, я сразу вижу некоторые личности которые то и дело находятся неподалёку. Я их даже по лицам уже запомнил, представляете? О, они конечно, пытаются прятаться, делать вид что читают газеты, смотрят афишы или витрины магазинов… Но у меня-то взгляд уже намётан! То и дело смотрят на меня, ходят за мной… Машины одни и те же недалеко от дома стоят. В общем, у меня уже терпение заканчивается, скоро я просто схвачу одного такого господина и спрошу что ему от меня надо! – с раздражением сказал Гюнтер, заметив при этом как Гиммлер с досадой поджал губы.
– Думаю, оберштурмфюрер, вам не следует так рисковать! Я разберусь с этим делом, узнаю действительно ли следят за вами, а если да, то кто именно и зачем! – холодно ответил тот.
– Я буду вам очень благодарен за помощь, рейхсфюрер! – сердечно поблагодарил его Гюнтер.
– Скажите, когда вы уезжаете на фронт? Какого числа? – внезапно спросил Гиммлер.
– Пока точно не знаю… Фюрер сказал что очень скоро, думаю, через несколько дней, когда придёт приказ о моём назначении.
– Понятно… А вы сами куда бы хотели? – снова поинтересовался глава СС.
Гюнтер широко улыбнулся.
– Конечно же, в свою часть, в "Лейбштандарт"! Думаю, наш фюрер пустит нас в авангарде будущего наступления!
– С чего вы взяли что мы скоро будем наступать? – подозрительно прищурился Гиммлер.
– Там мы же не собираемся вечно сидеть перед "линией Мажино"! А чтобы победить надо наступать, верно? Да и фюрер намекнул что скучать в окопах нам не придётся! – с воодушевлением закончил Гюнтер, старательно играя роль восторженного офицера, мечтающего о будущих чинах и званиях.
– Не могу с вами спорить, оберштурмфюрер! – ответил Гиммлер. Внезапно его губы раздвинулись в широкой улыбке.
– Кстати, завтра вы должны будете встретиться с оберштурмбаннфюрером СС Максом Зольманом. Он уже знает о вас и готов ввести в курс дела..
Озадаченный Гюнтер несколько секунд пытался вспомнить этого Зольмана, но не смог. Видимо, тот ничем особенным не отличился, поэтому и остался неизвестным широкой публике. Кроме того, его насторожила насмешливая улыбка Гиммлера. По всей видимости, это какая-то ловушка, но что конкретно?
– Извините, рейхсфюрер, могу я узнать кто такой этот оберштурмбаннфюрер и зачем мне с ним надо встречаться? – осторожно спросил Гюнтер.
Гиммлер сделал вид что только сейчас заметил свою оплошность.
– Ах да, оберштурмфюрер, я забыл уточнить… оберштурмбаннфюрер Зольман всего две недели назад назначен управляющим делами одной нашей любопытной но, должен сказать, очень нужной организации. Более того, именно я ходатайствовал перед фюрером чтобы вас включили в "особый" список. И Гитлер горячо поддержал меня! – улыбаясь, закончил глава СС.
Тревога Гюнтера усилилась. Какая ещё организация? Во что втравил его этот будущий предатель?
– Что это за организация такая, рейхсфюрер? – с равнодушным видом спросил он, всеми силами стараясь не выдать своё волнение.
– Думаю, вы будете приятно удивлены, когда завтра встретитесь с оберштурмбаннфюрером Зольманом. А название организации… пусть пока для вас это будет секретом, оберштурмфюрер. Он сам вам позвонит сегодня вечером. И не благодарите, Шольке! Уверен, вы справитесь с этой важной… и, безусловно, приятной задачей! Вы свободны! – закончил Гиммлер с широкой улыбкой, которую уже не пытался скрыть.
