Книга Ночь роя - Роберт фон Штейн Редик

— Знаменитое арквальское стремление к миру, — сказал офицер. — Возможно, она предложит подписать другой договор на Симдже. Хватит! Вы расскажете остальную часть своей истории моему лейтенанту. Ваше присутствие здесь меняет очень мало — хотя, признаю, вы создали этот день... странник.

— Все еще более странно, чем вы думаете, — сказал Рамачни.

Солдаты закружились, клинки со свистом вылетели из ножен. Маг сидел на камне примерно в десяти футах от них. Красные лучи заката отражались в его глазах.

— Не стреляйте, — сказал он. — Из меня получается гораздо лучший друг, чем враг.

— Проснувшееся животное, — сказал офицер, — что дальше? Спускайся оттуда, маленький цирковой урод, пока мы не всадили стрелу тебе в сердце.

Рамачни медленно встал, не сводя глаз с командира.

— Если вы думаете, что убьете меня так же, как убили нашего безобидного товарища, вы ошибаетесь, — сказал он.

Вроде бы ничего не изменилось, но каким-то образом Рамачни казался крупнее, и в его неподвижности было что-то вроде угрозы. Мзитрини нервно взглянули на своего командира. Он тоже выглядел потрясенным, но стоял на своем.

— Если ты не разбуженное животное, то кто же ты, во имя Черных Ям?

— Союзник, если вы позволите, — сказал Рамачни. — Наш рассказ правдив, командир, и «Чатранд» вернулся. Вы, должно быть, слышали о заговоре, который отправил его в Правящее Море. Но вы, возможно, не в состоянии постичь рок, который призывает его вернуться. Рой Ночи был спущен на Алифрос. Чтобы победить Рой, мы должны высадиться на Гуришале, в месте, отмеченном морской скалой под названием Наконечник Стрелы.

Офицер недоверчиво покачал головой:

— Это самое безумное заявление, которое я слышал.

— Я самая здравомыслящая личность, которого вы, вероятно, встретите, — сказал Рамачни.

— Ты вообще не личность, — сказал офицер, — а Гуришал — суверенная территория Пентархии, несмотря на ее оккупацию еретиками Шаггата. Мы не позволяем врагам разгуливать по нашим водам.

— Вы могли бы нам помочь, — сказал Пазел.

— Конечно, — сказал офицер, — если бы я был предателем и нуждался в быстрой казни.

— Знаешь, они могут нам помочь, — сказал Пазел, взглянув на Рамачни. — Должно быть, у них где-то спрятан корабль. Они могли бы сопровождать «Чатранд».

Солдаты снова рассмеялись, и даже офицер улыбнулся, отворачиваясь.

— Хватит, — сказал он. — Мне нужно понаблюдать за битвой.

— Бойня внизу ничего не значит, — сказал Рамачни.

Офицер снова взглянул на него:

— Ничего, а? Ты, болтливый урод. К завтрашнему рассвету баланс сил в этом мире изменится навсегда.

— Да, боюсь, что так, — сказал Рамачни.

Его немигающий взгляд по-прежнему был устремлен на командира мзитрини. На следующем холме внезапно вспыхнула искра, и пламя со свистом охватило пропитанный маслом кустарник.

Пазел был вынужден признать, что реакция офицера заслуживала похвалы. Он никого не убил и, более того, не приказал кого-нибудь наказать, хотя было ясно, что пленники каким-то образом виноваты. Он только приказал атаковать огонь маяка, задушить его, заглушить, задуть. Однако эта задача оказалась невыполнимой. «Особые химикаты» — вот и все, что сказал его человек. Огонь ревел, как в доменной печи; солдатам ничего не оставалось делать, кроме как наблюдать. Со стороны моря могло показаться, что в этом тихом уголке Головы Змеи произошло извержение нового крошечного вулкана.

Киришган посмотрел вдаль.

— Белый Флот поднимает паруса, — сказал он. — Авангард уже направляется сюда.

— Они были готовы, — пробормотал офицер, с треском открывая подзорную трубу. Изучив горизонт, он приказал своим людям сворачивать лагерь. — Арквали тоже увидят огонь и отметят это место. Нет смысла ждать, пока они сойдут на берег и проведут расследование. Сегодня мы заночуем на Желтом Утесе. — Он повернулся к Рамачни. — Что ж, маг, ты доказал, что можешь зажечь спичку с пятидесяти шагов. Есть ли в твоем распоряжении еще какие-нибудь трюки?

Рамачни просто показал зубы.

— Ты собираешься сражаться с восьмьюдесятью солдатами Пентархии? Ибо для пленников это единственный способ выйти на свободу.

— Я не стану обвинять вас в хвастовстве, — сказал Рамачни, — но и драться с вами тоже не буду — пока.

Офицер пожал плечами, затем указал на заключенных:

— Положите им в рот немного еды, если только вы не хотите нести этих сумасшедших.

Пазел в очередной раз поразился его спокойствию. Солдаты принесли им мяса и хлеба, поместили в центр роты и повели вниз по склону, обратно в лабиринт скал, потоков лавы и оврагов. Солдаты шли гуськом. Рамачни карабкался вдоль колонны, всегда оставаясь вне пределов досягаемости.

Темнота наступила быстро. Руки пленников все еще были связаны, и они часто спотыкались на неровной земле. Обычно они шли в гору, но избегали вершин или каких-либо наблюдательных пунктов, и Пазел вскоре потерял всякое представление о том, где они находятся. Он шел, измученный и встревоженный. Он подумал, что командир, вероятно, приказал убить Драффла таким же небрежным тоном, каким он потребовал свою подзорную трубу. Только один раз этот человек вышел из себя — когда говорил с Недой, которую, казалось, он был готов убить.

Проходили часы. Запястья и плечи Пазела перестали болеть и онемели. Взошла луна, но тут же скрылась за плотными облаками. Иногда, при свете особенно мощных извержений лавы, Пазел видел, что они действительно поднялись гораздо выше, к подножию вулкана. Он ни разу не видел море, но в какой-то момент поздней ночью Рамачни тихо окликнул их на арквали:

— Не сдавайтесь! Силы Магада заметили Белый Флот еще до наступления темноты, как я и надеялся. Они прекратили атаку на корабли Маисы и перегруппировываются, чтобы противостоять новой угрозе. Увы, большая часть их работы была выполнена. Многие жизни были спасены, но императрица потеряла свой флот или бо́льшую его часть.

— А «Чатранд»? — прошептал Пазел. Но солдаты зашипели, требуя тишины, и Рамачни больше ничего не сказал.

Еще один томительный час, и они добрались до рощицы высоких сосен и разбили лагерь. До рассвета оставалось не больше часа, но темнота была почти абсолютной — мзитрини даже не чиркнули спичкой. Пленников сковали вместе за лодыжки, а цепи прикрепили к деревьям. Только тогда им развязали запястья. Пазел рухнул среди своих друзей и подумал, что сосновые иголки под ним —