достаточно силы перед лицом грядущей опасности, чтобы позволять себе подурачиться. В их сердцах было еще слишком много человеческого страха.
Медленно и осторожно они продвигались вперед среди доисторически дикого скального пейзажа.
Вдруг все остановились. Натаниель предостерегающе поднял руку.
Они оказались на открытой площадке среди скал. Вокруг было множество скатившихся со склона камней, так что эту площадку скорее можно было бы назвать прогалиной. — В чем дело? — еле слышно спросил Ян.
— Мы пришли, — ответил Натаниель.
В сгущающихся сумерках он становился все более и более голубым.
— Здесь, на этом самом месте, Суннива-старшая почувствовала, что что-то находится поблизости от нее. Что-то, пробудившее в ней такой безумный страх, что она со всех ног бросилась бежать прочь. Сейчас я чувствую то же самое, но бежать мы не имеем права.
Габриэл был уже захвачен этим необъяснимым страхом, и он видел, что Тува и Марко ощущают то же самое. Лицо Яна побелело, как мел, он испуганно оглядывался по сторонам.
Да, все они чувствовали теперь то же самое, что в свое время почувствовала Суннива, а позднее — Тарье. И все они были уверены в том, что это дело рук Тенгеля Злого.
Но никто ничего не видел.
— Натаниель, — сказал Марко. — Ты можешь что-нибудь найти?
Голубоватая светящаяся фигура медленно повернулась к горному склону, находящемуся впереди.
— Думаю, что это там.
Марко кивнул. Они пошли вперед, и к своему огорчению, Габриэл заметил, что плетется в хвосте, с Яном.
Но так оно и должно было быть. Ведь эти двое не обладали скрытыми силами, которые были у остальных.
Через некоторое время все в растерянности остановились.
— Я потерял след, — сказал Натаниель, нахмурившись. — Теперь мне уже больше не кажется, что я на правильном пути.
— Это Тенгель Злой сбил тебя с дороги, — сказала Тува. — Можешь быть уверен, что ему известно, где мы находимся.
— Проклятие, — пробормотал Натаниель. Отойдя немного в сторону, Марко негромко сказал:
— Натаниель, взгляни на это!
Все подошли к нему. Марко что-то рассматривал на земле.
— Кто-то был здесь уже до нас, — сказала Тува, глядя на след, отпечатавшийся на снегу, а вернее, — под слоем снега.
— Кто-то — или что-то, — сказал Ян. — След такой неясный, что это может быть все, что угодно. Может быть, это вовсе и не след.
— Сле-е-д… — медленно произнес Натаниель, глядя, как Марко осторожно снимает слой снега на одном из отпечатков. — Эти отпечатки имеют определенное направление, так что это, конечно, след. Но кто это был, человек или животное… Думаю, никто из нас не может сказать наверняка.
— Во всяком случае, следы старые, — сказала Тува. — Они отпечатались еще до снегопада.
— Да, — ответил Марко. — И их так много. Я думаю, что… Мне кажется, что… что это не протоптанная тропинка и что здесь прошло не одно существо, а больше…
— Возможно, какое-то одно существо прошло здесь несколько раз, — предположил Натаниель.
— Да. Или несколько. Но главное — все они шли в одном и том же направлении.
Они одновременно взглянули наверх. Несмотря на то, что тропинка была почти незаметной, ни у кого не вызывало сомнений, что вела она к горному склону.
— Давайте немного пройдем по ней, — подавленно произнес Марко.
Сумерки сгущались. Но глаза идущих постепенно привыкали к темноте. Все дрожали от вечного холода, пустынная местность вызывала у них гнетущую тоску. Тува на ходу призналась Габриэлу, что боится что очень рада, что не одна, и он полностью с ней соглашался.
Они продолжали идти по следу. Иногда след пропадал, но потом они снова находили его. След вел к отвесной скале.
— След упирается прямо в стену! — изумленно произнесла Тува.
Все остановились.
— Да, Боже мой, так оно и есть, — сказал Натаниель.
— Невероятно! — произнесла Тува. — Что же нам делать? Мы не можем, как это сделала Шира, с помощью факела Мара открыть скалу.
Чуткие руки Натаниеля прикоснулись к камню.
— Стена прочная. И поверхность ее слишком неровная, чтобы скрывать какую-то дверь.
Марко кивнул.
— Ты прав. Это тебе не «Сезам, откройся!»
— Снег… — смущенно произнес Габриэл. Все вопросительно взглянули на него. Он совсем смутился.
— Да, здесь прошел снег. Совсем недавно. Может быть, под снегом скрыто что-нибудь?
— Хорошая мысль, Габриэл, — похвалил его Марко.
Сев на корточки, Натаниель начал разгребать снег с земли возле самой скалы.
— Нет, — через некоторое время сказал он.
— Но разве ты ничего не заметил, Натаниель? — горячо воскликнула Тува. — Ты выявил новые следы! И они идут дальше!
Все направились вдоль скалы.
— Здесь следы обрываются, — сказал Ян. Натаниель тут же сел на корточки и смел тонкий слой снега.
— Отойдите-ка, — сказал он, сам подаваясь назад.
— Что там такое? — спросил Марко, стоявший чуть поодаль.
— Каменная плита или что-то в этом роде. Мы не можем рисковать…
— Это могила? — дрогнувшим голосом произнес Габриэл.
— Посмотрим.
Они принялись счищать с камней снег. Передними была какая-то ровная площадка.
— Это вход в склеп, — сказала Тува.
— Помолчи, — пробормотал Натаниель, думая о Габриэле. — Но как он смог устроить все это? В такой пустынной местности!
— Не забывай, что в тот раз он пропадал где-то целый месяц, — сказал Марко. — Тридцать дней и тридцать ночей, не так ли? Он тогда прятал как раз свой кувшин.
— Это верно. Значит… Ну, вот, камень очищен.
Они стояли и смотрели на каменную глыбу, наверняка валявшуюся где-то поблизости. Это был сланец, встречавшийся в изобилии в этих горах.
Вертевшийся у всех на языке вопрос задал Габриэл:
— Как можно было поднять такую глыбу?
Трое мужчин попытались сдвинуть кусок сланца, но безуспешно. Он был не просто тяжел, он был намертво закреплен здесь.
Все медленно выпрямились, не зная, что и подумать.
Натаниель с опаской огляделся по сторонам.
— Не нравится мне это место, — пробормотал он.
— Мне тоже, — негромко ответил Марко.
— А у меня все время было такое чувство, будто кто-то кричит мне в спину: «Беги! Беги что есть сил!» — прошептала Тува.
— У меня тоже было такое ощущение, — сказал Марко.
— И у меня… — признался Ян. — Но я не осмеливался говорить об этом. Я думал, что это во мне говорит трусость.
— Вряд ли это трусость, — с еле заметной улыбкой сказал Натаниель. — Во всяком случае, ты, Ян, не трус!
— Откуда ты знаешь…
— Человек должен знать страх, иначе он просто тупица. А как ты себя чувствуешь, Габриэл?
Мальчик вздрогнул.
— Я? Я чуть было не надул в штаны. Я весь дрожу от страха, с тех пор как мы вышли на эту прогалину.
— Значит, все мы чувствуем одно и то же: почти безумный страх.
— Так и должно быть, —