Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 239
Сандер вежливо, но решительно выпроводил коменданта и стражников, и они остались вдвоем. Гастон подавленно молчал, и Александру показалось, что он зря затеял эту встречу. Оправдываться ему не в чем, сделать он ничего не может, вернее, может, но это будет означать, что в Арции закон – это то, что в данное мгновенье хочет король. Проклятый, когда он подписал указ о том, что дело о государственной измене рассматривают Генеральные Штаты, он и помыслить не мог, что первый приговор будет вынесен другу покойного брата. Молчание затягивалось, надо было что-то говорить, но Александр плохо представлял, что именно. И потому сказал первое, что пришло в голову:
– Первый раз я увидел вас в Эльте. Мне было восемь лет.
– Девять, – поправил бывший канцлер, – это было поздней осенью.
– Да, действительно, – Эстре опустился во второе кресло. Комендант – толковый человек, Пандайе бы запер заговорщиков в самом темном подвале и гордился бы своей суровостью, а тут комната как комната. Богатая, светлая, удобная. Сколько же Гастону лет? Он на несколько лет старше Филиппа, значит, лет сорок пять, не больше. Больше никогда не будет...
– Я старше вас на пятнадцать лет, монсигнор, – то ли Гастон прочитал его мысли, то ли они подумали об одном и том же. – Могу я спросить, что будет с Эжени?
– Ничего. Ее приговорили к церковному покаянию.
– А потом?
– Что потом? Может идти на все четыре стороны.
– Но ей некуда идти, муж умер, родичи ее не примут, у нее нет ни денег, ни положения. Если б я мог оставить завещание... Но законник из Генеральных Штатов объяснил, что уличенный в государственной измене теряет не только голову.
– Да, его имущество и его семья остаются на попечении короля. Вы не можете оставить завещание, Гастон, но вы можете записать свои распоряжения для меня. Я все исполню в память брата и того хорошего, что видел от вас. Ваш сын наследует и ваш титул, и ваши земли, но Эжени в список включать не стоит. Королевский нотариус воспылал во время суда к ней таким чувством, что изъявил готовность жениться, несмотря на ее прошлое, и испросил моего согласия.
– Неужели вы его дали?
– Разумеется. Только предупредил, чтобы он не позволял этой женщине втянуть себя во что-то вроде заговора или казнокрадства.
– Она согласилась?
– Да. Хотя я с трудом представляю ее в роли добродетельной горожанки. Гастон, почему вы взяли все на себя?
– Я и в самом деле возглавил заговор. Я привык отвечать за свои поступки, даже за самые глупые.
– Не лгите, Гастон, – покачал головой Александр, – вы отвечаете не за свои поступки, а за чужие. Вы прикрыли собой не Эжени, которая глупа, как весенняя кошка, а Элеонору и ее сына. Эжени вас подпоила и затащила на это треклятое сборище, а вы и понятия не имели, что это такое.
– Нет. Это был мой выбор. Филипп хотел видеть на троне своего сына, и я должен был исполнить его желание любой ценой. Даже убийством, хотя лично к вам я всегда относился хорошо. Мне не хотелось причинять вам вред, но другого выхода не было.
– Не надо, – голос Сандера звучал устало и безнадежно, – вам не восемнадцать, вы были канцлером и разбираетесь и в законах, и в интригах. Мое убийство ничего не меняло. Королем бы стал не Филипп, а мой сын Эдмон, а Жаклин – регентшей. Вы не вчера родились и понимаете и это, и то, что жители доброго города Мунта растерзали бы не только убийц, но и их родичей, и никто бы их не остановил. Да и не стал бы останавливать. Так уж вышло, что меня любят, а Вилльо ненавидят. И вы не исключение, вот что самое печальное, – Сандер встал, подошел к окну и задернул занавеску. Стемнело, да и дождь опять зарядил. – Хотите, я вам скажу, почему вы сделали то, что сделали?
Вы были пьяны, но, к сожалению, не настолько, чтоб упасть и уснуть. Когда вбежали стражники, все струсили и принялись топить друг друга, ведь, кроме вас, там не было ни одного смелого человека. Трус на трусе... И вы поняли, что следующем именем станет Элеонора, которая всю кашу и заварила. Вы защитили жену своего друга, потому что Элла, что бы ни говорили церковники, была настоящей женой Филиппа, ради нее он пошел на все. Даже на братоубийство.
– Ты знаешь? – хрипло спросил Гастон, неожиданно переходя на «ты». В комнате больше не было будущего короля и осужденного на казнь, а были два человека, любивших Филиппа Тагэре таким, каким он был, и простивших ему все, что можно и нельзя.
– Я понял, что Ларрэн убит по приказу брата, хоть и не знал почему, пока не услышал рассказ отца Поля.
– Это сделал я, Сандер, – спокойно сказал граф Койла, – вот этими руками и в этом самом замке. Жоффруа был пьян, все получилось очень легко, он почти ничего не почувствовал и уж точно ничего не понял.
– Ты его утопил?
– Задушил подушкой, а потом, уже мертвого, сунул головой в бочонок. Так что я заслужил свой приговор и не стану просить о помиловании, тем более все оказалось зря.
– Ты знал и о женитьбе?
– Да, я знал все. С самого начала. Я был на свадьбе Филиппа и Клотильды, и я ей рассказал про Эллу. Филипп не смог. Он ужасно не любил неприятных разговоров. Когда я приехал к Кло, – Гастон махнул рукой, – уж лучше б мне велели ее убить. Поверишь ли, задушить Жоффруа было легче. Он не должен был быть наследником.
– А откуда Жоффруа узнал про Клотильду?
– Нашел ее старое письмо, когда в последний раз был в Эстре. Потом мы его сожгли. Мы не думали, что правда выплывет, Кло и Маргарита не подавали никаких признаков жизни, а о клирике мы просто забыли. Кто бы мог подумать... Теперь я понимаю, что Филипп должен был тебе все рассказать, но он тебя боялся.
– Боялся?
– Да. После Оргонды, когда ты пошел против него, Филипп понял, что ты сильнее... Трудно объяснить, но он не мог признаться тебе в своей слабости. Кому угодно, только не тебе. И не отцу... А, что теперь говорить, дело сделано.
– А Пьер? Ты что-то о нем знаешь?
– Пьера прикончили по приказу Жоффруа, а мы не стали мешать. Филипп решил, что так лучше. Сандер!
– Да?
– Я знаю, ты пришел меня спасти. Это невозможно и ненужно. Ты готов предложить мне побег? Даже после того, что я рассказал? Я угадал?
– Да.
– Я не побегу. Это судьба. Да, я спас эту несчастную стерву, хотя всю жизнь ее ненавидел и презирал. Ради Филиппа и его детей. Если б нас не схватили на месте, я сумел бы остановить это безумие своими силами, никто ничего бы не узнал, но когда все раскрылось, другого выхода не было. Заполучи Генеральные Штаты Элеонору Вилльо, они бы ее не выпустили. Клавдий, Рогге, Эжени, этот полудурок-комендант, все они сдали бы ее с потрохами. Даже собственный сын и брат. Тебе бы пришлось или смотреть на ее казнь, а потом что-то объяснять детям, или отменить свое же решение, а отказ короля от своего слова – дурное начало царствования. А так все в порядке. Зачинщики наказаны, выборные чувствуют себя защитниками закона и справедливости, дети Филиппа не станут полными сиротами, хотя чем скорее ты разлучишь с Эллой хотя бы мальчишек, тем лучше для них.
Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 239
