— Привет, Матаган! В такую жару, как сегодня, пить хочется постоянно, — сказал Джондалар и, взяв у юноши бурдюк, поднял его над головой и пустил холодную струю прямо в рот. — Как нога? — сказал он, передавая воду Эйле.
— С каждым днем все лучше и лучше. Наверное, уже скоро я смогу выбросить эту палку, — с улыбкой ответил он, — Мне поручили отнести воду Пятой Пещере, но я заметил мою любимую целительницу и решил поболтать с ней немного. Как ты себя чувствуешь, Эйла?
— Отлично. Как раз перед твоим приходом я впервые почувствовала, как мой ребенок пошевелился в животе. Он растет, — сказала она. — Как ты думаешь, кто выиграет состязание?
— Трудно сказать. У Четырнадцатой уже есть несколько полных корзин, но Третья только что перешла на новое хорошее место.
— А как насчет Девятой? — спросил Джондалар.
— Мне кажется, у них есть шанс, но я держал пари за Пятую, — ответил юноша.
— Ты пристрастен. Тебе просто хочется выиграть пари, — рассмеялся Джондалар. — Что приготовила Пятая Пещера в этом году в качестве приза?
— Сушеное мясо двух зубров, убитых во время первой охоты, дюжину копий и большую деревянную миску, вырезанную нашим лучшим резчиком. А Девятая что приготовила?
— Большой бурдюк вина Мартоны, пять сделанных из березы копьеметалок, украшенных резьбой, пять огненных камней и две вместительные корзины, сплетенные Саловой, одну с фундуком, а другую — с кислыми яблочками, — ответил Джондалар.
— Если Пятая Пещера выиграет, то я обязательно попробую вино Мартоны. Надеюсь, что удача не оставит меня. Как только я смогу ходить без этой палки, — он поднял свой костыль, — то сразу же перейду обратно в холостяцкий дом. Мне кажется, я мог бы уйти туда уже сейчас, с палкой или без нее, но мать пока не отпускает. Она у меня замечательная, никто не мог бы лучше заботиться обо мне, но сейчас я уже подустал от слишком большой материнской опеки. После этого несчастного случая она обращается со мной как с пятилетним ребенком, — сказал он.
— И ты не можешь винить ее за это, — сказала Эйла.
— Я и не виню. Я все понимаю. Просто мне хочется вернуться в дальдом. Я даже пригласил бы тебя, Джондалар, в компанию посидеть за вином, если бы ты не был женат.
— Спасибо, конечно, но в свое время я достаточно пожил в холостяцких шатрах. Когда-нибудь, став постарше, ты вдруг поймешь, что семейная жизнь не так плоха, как тебе кажется, — сказал Джондалар.
— Сомневаюсь, ты ведь уже завладел самой желанной женщиной, — сказал юноша, бросив на Эйлу пылкий взгляд. — Если бы она стала моей женой, то мне тоже больше не захотелось бы уходить в мужской шатер. Увидев ее во время вашего Брачного ритуала, я сразу подумал, что мне еще не приходилось видеть такую красивую женщину. Сначала даже глазам не поверил. Наверняка, Джондалар, так подумали все мужчины. И каждому захотелось оказаться на твоем месте.
Поначалу Матаган стеснялся Эйлы, но он успел расстаться со своим смущением, узнав ее получше за то время, что она приходила в Дом Зеландони помогать ухаживать за ним. И уже вскоре начали проявляться свойственные ему общительность, дружелюбие и расцветающая сила его мужского обаяние.
— Скажешь тоже, — хмыкнула Эйла, поглаживая свой живот. — Какая уж тут красота. Пожилая женщина с большим животом.
— От этого ты стала еще красивее. Я люблю женщин постарше. Может, когда-нибудь и я обзаведусь семьей, если найду такую жену, как ты, — сказал Матаган.
Джондалар с улыбкой смотрел на юношу, который напоминал ему Тонолана. Конечно, сейчас он сильно увлечен Эйлой, но он и сам вскоре станет обаятельным мужчиной, что, возможно, будет даже необходимо ему, если его хромота не пройдет до конца. Джондалар ничего не имел против того, чтобы он слегка позаигрывал с Эйлой. Когда-то он сам любил более взрослую женщину.
— В любом случае ты останешься моей любимой целительницей. — Его взгляд стал более серьезным. — Когда меня тащили на носилках, я несколько раз приходил в себя, и мне казалось, что ты снишься мне во сне. Я думал, что ты прекрасная донии, которую прислала за мной Великая Мать. Я уверен, что ты спасла мне жизнь, Эйла. Наверное, если бы не ты, то я вряд ли вообще смог бы снова встать на обе ноги.
— Я случайно оказалась поблизости и сделала все, что смогла, — сказала Эйла.
— Может, и так, только запомни, если тебе когда-нибудь что-то понадобится… — Он смущенно потупился и покраснел. Ему было трудно высказать то, что хотелось. Он вновь взглянул на нее. — Если есть хоть что-то, что я смогу сделать для тебя, то тебе стоит только попросить…
— Помню, когда-то я тоже принял Эйлу за донии, — сказал Джондалар, чтобы облегчить его душевные муки. — Знал бы ты, как она сшивала края моей раны. А во время нашего Путешествия однажды целое стойбище племени Шармунаи приняло ее за саму Великую Мать, живое воплощение донии, которая пришла на помощь Ее детям. И кто знает, может, так оно и есть, судя по тому, что все мужчины мгновенно влюбляются в нее.
— Джондалар! Не забивай ему голову такой откровенной чепухой, — сказала Эйла. — И вообще нам пора вернуться к сбору, иначе Девятая Пещера проиграет. И не только ради выигрыша, мне хочется еще запасти побольше овса для пары лошадей и, возможно, для будущего жеребенка. Хорошо, конечно, что рожь созрела раньше, и мы успели сделать большие запасы, но лошади больше любят овес.
Решив прикинуть, много ли набралось семян, она опустила глаза в корзину, висевшую у нее на шее, благодаря чему руки оставались свободными, потом перехватила поудобнее камень и продолжила работу. Одной рукой она удерживала несколько спелых колосьев дикого овса, а другой рукой с овальным камнем крепко обхватывала стебли чуть пониже колоса. Потом одним плавным движением она протягивала колос через руку, и жесткий камень вышелушивал все семена, оставляя их в ее руке. Высыпав их в корзину, Эйла взяла очередные несколько стеблей.
Это было медленное и кропотливое занятие, но не трудное, если приноровиться и войти в ритм. Использование камня помогало лучше очистить колос, и поэтому дело шло быстрее. Никто не мог вспомнить, кому первому пришло в голову собирать зерно таким способом. Эйле сказали, что так начали делать в незапамятные времена.
Когда Матаган, хромая, удалился, Эйла и Джондалар вновь принялись собирать зерна в свои корзины.
— Ты имеешь преданного воздыхателя в Пятой Пещере, Эйла, — сказал Джондалар. — И он далеко не одинок в своем чувстве. У тебя появилось много друзей на этом Сходе. Многие считают тебя Зеландони. Им непривычно видеть целительницу, которая не принадлежит очагу Зеландони.
— Матаган очень приятный юноша, — заметила Эйла, — а та отделанная мехом парка с капюшоном, что мне все-таки пришлось принять в подарок от его матери, просто прекрасна. Она достаточно просторна, чтобы я смогла носить ее грядущей зимой. Она пригласила меня погостить у них осенью, после возвращения в нашу Пещеру. Разве мы не проходили по пути сюда поселение Пятой Пещеры?
— Проходили, они живут выше нас по течению, на одном из небольших притоков Реки. Может, мы даже заглянем к ним на обратном пути. Да, кстати… мы с Джохарраном организовали небольшой отряд и собираемся на охоту через пару дней. Мы можем слегка задержаться в этом походе, так что ты не волнуйся, — сказал Джондалар, пытаясь придать голосу небрежность, словно это было обычным делом.
