Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
От усилий плечи свела судорога, но Ри не останавливался. Он подохнет позже, после полуночи, когда явится Радим, и Ри полюбуется на выражение его лица. Его магия, непонятная даже ему самому, уже плыла вокруг. Она холодила голые руки и шеи, едва уловимая в свежести весенней ночи. Она множила звуки, и казалось, что на берегу играет не один Ри, а целый десяток музыкантов отбивают ритм, заставляют дрожать землю, выше взлетать пламя костров и быстрее бежать кровь по венам…
Люди у реки больше не могли устоять. Девушки и женщины подвязывали подолы зеленых юбок, мужчины сбрасывали рубашки, смеясь, хватали женщин за руки, тянули на поляну к костру.
Удар. Удар. Вдох. Удар. Удар. Выдох. Быстрее. Еще быстрее!..
Ее схватили за талию, закружили, какая-то женщина надела Александре на голову венок. Она смеялась. От радости, от танца, от запаха влажной весенней земли и дыма, от счастья в глазах окружающих — она уже не верила, что остались на свете счастливые люди!
Деревенские кружились в безумном ритме, низкий мужской голос подхватил мелодию, лег на низкую гулкую музыку, затянул песню.
Томная и тягучая песня неожиданно красиво ложилась на звук барабанов. Ри улыбнулся.
Люди перед ним кружились в первобытном жарком танце, не замечая в сгустившихся сумерках и неровном свете костров, что между ними пляшут не только живые. Водянники. Бледные, синюшные тоже кружились, отбивая слабыми ногами ритм. Музыка хватала их за ноги, за мертвые сердца, не позволяла остановиться, не давала опомниться и сделать то, для чего они пришли.
Остановившись на опушке леса, в версте от деревни и реки, Кай тоже слушал далекий бой набата и песню.
После возвращения в лагерь им дали два дня на отдых, затем собрали снова и утром третьего дня опять послали в дозор. На этот раз он, под командованием Коршуна, защищал деревню со стороны леса.
Кай чувствовал, как далекая музыка заставляет кровь быстрее бежать по венам, как взгляд делался острее, а движения точнее. Он повернулся спиной к деревне, внимательно всмотрелся в темнеющую чащу и увидел желтые волчьи глаза.
— Вижу зверя! — сообщил он напарнику.
Они крепко сжали древки топоров, готовые к бою.
Водянники на берегу тянулись к Ри, шли к нему, но танец хватал их за ноги, не давал дойти до костров на склоне.
Люди смеялись, кружились, блестели в свете костров глаза, звенели женские бусы и браслеты, пахло дымом и потом. Они не видели монстров. Те умело отводили взгляды, смешивались с толпой, но Ри оказался не единственным, кто видел нечисть.
Хоровод, в котором кружилась Александра, распался, она повернулась к новому партнеру по танцу и увидела перед собой водяного духа. Он был одет в штаны, без рубахи, совсем не стесняясь своего пухлого, синюшного тела без сосков и перепончатых босых ног. Блестели круглые желтые глаза, текла с мокрых волос вода. Водянники танцевали между людьми, растягивая в страшных улыбках огромные рты. Александра закричала, но ее крик проглотил барабанный бой. Она схватила за руку ближайшую девушку, потянула прочь из толпы танцующих, но ее саму схватили за вторую руку, увлекли в хоровод. Александра с трудом вырвалась, попробовала найти Сарму, но какой-то парень подхватил ее на руки, закружил… Она закричала, желая предупредить об опасности, но ее голос не пробился сквозь музыку.
Александра сделала единственное, что было в ее силах. Она сама бросилась к ближайшему водяннику. Разомкнула его лягушачьи пальцы, держащие за руки девушку лет шестнадцати, сама заняла ее место, закружила водяного духа, потянула прочь из круга танцующих!
Она не знала, что будет делать, но отступать не собиралась.
Музыка стихла. Оборвалась на взлете. Замер водянник. Остановилась Александра, крепко сжав холодные скользкие пальцы. Прекращали танец разгоряченные недовольные люди…
Монстры очнулись. Она смотрела в круглые желтые глаза и видела, как они становятся осмысленными. Девушка не отпускала руки. Люди тоже заметили монстров, закричали дети…
Удар.
Громкий хлопок по натянутой коже набата, такой неожиданный, что сердце охнуло от испуга. Александра обернулась, хотела рассмотреть музыканта, но костры на берегу ослепили, не давали увидеть, что делается на склоне.
Удар.
Не мог человек так громко бить по обычному инструменту, удар разнесся над деревней, над лесом, над рекой, прижал дым от костров к земле.
Удар — гром в небе — разорвал духов, как порыв ветра разрывает туман. Брызги вонючей болотной воды окатили стоявших рядом.
Несколько мгновений стояла тишина. А потом вдруг кто-то рассмеялся на склоне холма. Громко и заразительно. И в толпе заулыбались, засмеялись дети, дрогнули в несмелых улыбках губы взрослых, у которых все еще дрожали руки.
Ри на холме у барабанов продолжал смеяться.
В землях господина Радима наступила полночь.
Музыкант почувствовал, что маг появился за спиной. Невидимая рука дернула за поводок-пуповину, выворачивая Ри наизнанку от боли, и в следующее мгновение он снова окунулся в темноту.
Как жаль, что он так и не увидел выражение лица Радима! Хороший был вечер…
Кай
Еще неделю Кай не вылазил из дозоров. Они шли от деревни к деревне, то приближаясь к серой завесе — границе манора, — то удаляясь от нее.
В лагерь не возвращались, шли на юго-запад, затем свернули на восток. Спали в деревнях на сеновалах или прямо в лесу, не мылись по несколько дней. После дневных походов, усталые, раздраженные люди почти не разговаривали друг с другом, но отношение к Каю постепенно менялось. Тид предложил табака, бросил беззлобную шутку Лука, толкнул в плечо, улыбнулся Рыжий… Пустота вокруг понемногу наполнялась людьми.
В Озерске, большой деревне на востоке манора, их нагнал сотник Новак с тремя десятками своих ребят. Все гладко выбритые, коротко подстриженные, пахнущие мылом, как маги. Слишком чистенькие, они не подходили лесу, не подходили запыленным деревенькам да и всему вокруг. Усталые пограничники возненавидели их сразу и до глубины души.
— Чем обязаны, сотник? — хмуро спросил Коршун.
Новак взглядом окинул выстроившихся перед ним людей, нашел во втором ряду Кая и ткнул в него пальцем.
— Хочу забрать его к нам.
Кай растерялся. Он посмотрел на Тида и Луку, на Рыжего и остальных ребят, на Коршуна… Сотник сжал челюсть, поиграл желваками и, не глядя на Кая, кивком головы указал на Новака:
— Северянин, с этой минуты поступаешь в распоряжение сотника.
— Есть, — сухо сказал Кай, чувствуя, как мир вокруг него снова пустеет.
Дальше с дозором он не пошел. Следом за Новаком отправился на постоялый двор.
Для именной стражи отвели весь второй этаж. При постоялом дворе была баня и цирюльня. Кая отмыли, коротко постригли, побрили и выдали одежду и снаряжение.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
