Книга Надломленные души - Тьерри Коэн

— Вот наш «тронный зал», или Зал Клятв, где воспитанники приносят своего рода присягу.

Романа показала на тяжелую дверь со створками из ценных пород дерева, которая была не просто выложена декоративными пластинами, но еще и отделана изящным кованым орнаментом.

— Здесь мы клянемся в верности принципам нашего заведения, в том, что будем уважать его ценности и следовать им, — с деланой торжественностью возвестила Романа. — Короче, по истечении испытательного срока я представлю тебя здесь руководству и сообщу, согласна ты или нет остаться в нашем центре и соблюдать все его заповеди.

Войдя в «тронный зал», они застали там Димитрия и Дилана. Последний смущенно поздоровался с ними, и было заметно, что он в восторге от встречи с Ланой.

Димитрий тоже пристально смотрел на новенькую, но в его взоре содержалось скорее желание узнать, что это за птица, хотя он также явно испытывал удовольствие.

Такая уверенность в себе и настойчивость юноши произвели на нее впечатление, однако Лана, хотя и была смущена, стойко выдержала этот взгляд. Впрочем, волновала не только его манера поведения — красота тоже. Он был очень хорош, отличаясь будто бы небрежной и слегка будоражащей привлекательностью, так как идеально правильные черты лица сразу выделяли его из остальных.

— Представляю тебе Димитрия, — сказала Романа. — Поздравляю, он адресовал тебе взгляд, известный под названием «соблазн и тайна».

Парень рассмеялся:

— Ты прямо-таки делаешь все возможное, чтобы я тебя возненавидел, дорогая.

— Ну, в общем, ты уже поняла, что он здесь главный сердцеед, — продолжила Романа. — По моему личному наблюдению, пятьдесят процентов девчонок влюблены в него, а сорок борются с собой, чтобы не влюбиться.

— А остальные десять процентов?

— Семь процентов пока еще не отошли от пережитого в прошлом, им не до амурных дел, а три процента предпочитают других девчонок.

— Ах так, значит? Считай, ты своего добилась, я — твой личный враг! — пошутил Димитрий.

Лана была вынуждена причислить себя к тем семи процентам, что еще не отошли от своего потрясения, ибо, даже находя юношу необычайно красивым, она не испытывала к нему никакого влечения. Может, именно потому, что тот был уж слишком совершенен?

Но это не могло ей помешать проанализировать все составляющие его очарования. Главное заключалось в контрасте признаков мужественности и юношеской нежности, что нередко сочетается в представителях сильного пола в стадии взросления. С одной стороны — большие темные глаза с длинными ресницами и чувственные пухлые губы, придававшие ему почти девичью обворожительность, а с другой — резкие линии скул, четкий подбородок и мускулистый торс были безусловными признаками мужественности, подобными тем, что она видела в Микаэле. Несомненно, Димитрий сочетал в себе физическое совершенство и харизму, но мозг Ланы был еще занят воспоминаниями о недавних событиях и мог рассматривать привлекательность юноши лишь с точки зрения стороннего наблюдателя.

С тех пор как на нее напали в подвале, в ней что-то сломалось. И это «что-то» касалось чувств, романтики, чистоты и девических мечтаний.

Романа озорно подмигнула Дилану.

— Привет, Дилан! Как спалось?

— Мало удалось поспать, но ничего, и так сойдет.

Они обменялись заговорщическими взглядами, чтобы не выдать себя, вспоминая о вчерашней вечеринке, иначе сюрприз, который ожидал этим вечером Лану, был бы испорчен.

Лана немного прошла вперед, любуясь «тронным залом». Три стены были сплошь покрыты книжными полками, уставленными тысячами изданий. Большинство книг были старинные, с толстыми переплетами без каких-либо опознавательных знаков, в которых, очевидно, имена авторов и названия читались на срезах, написанные золотыми буквами. Лана подумала, что такая библиотека не побуждает к чтению, а носит чисто декоративный, показушный характер.

В центре комнаты находился огромный стол орехового дерева, окруженный удобными кожаными креслами; все это придавало залу официальный вид в отличие от остальных помещений, где на всем лежал отпечаток непринужденности.

— Здесь учителя проводят собрания? — спросила она с удивлением.

До сих пор все, что она видела в Академии, олицетворяло в ее глазах жизнь, активную деятельность, приятное общение, а эта холодная комната вызывала чувство скованности.

— Нет, преподаватели обычно собираются в более уютной обстановке, в кабинете Антона, а сюда приходят только на церемонию клятвы. Когда-то в этом зале велись страстные дискуссии между философами начала прошлого века, заседали всякого рода сообщества, пытавшиеся продвигать свои идеи, чтобы достигнуть полного взаимопонимания между различными народами и религиозными верованиями.

— Да что все это значит? Эта церемония, принципы заведения? — вмешался Дилан.

— Как раз об этом мы сейчас и поговорим, — ответила Романа.

— Да, — поддержал ее Димитрий. — Мы — ваши гиды, а значит, нам выпадает честь ознакомить вас с «основополагающими принципами» Академии. И в процессе принесения клятвы вы будете обязаны их придерживаться, прежде чем вас допустят в другой зал для церемонии вступления в наши ряды.

— Деталей мы не будем пока касаться. На сегодня для вас главное — прочесть этот текст, — сказала Романа, показывая на рамку, висевшую на стене, единственной, не покрытой книжными полками.

Когда они приблизились, Дилан смущенно сделал шаг назад.

— Давайте я прочту вслух, — сказал Димитрий, догадавшись о затруднении своего подопечного.