* * *
Восемь дней спустя Аббас неспешно шагал по широкому тоннелю, ведущему к одному из секретных ангаров подземного объекта. Пробурённая в основании монолитной горы штольня была одним из немногих мест, где он чувствовал себя в безопасности. Его скрытое за поседевшей щетиной лицо выражало безмятежность. Только во взгляде, как в дремлющем вулкане, скрывался неистовой гнев, готовый извергнуться с яростью огнедышащей лавы.
Вслед за ним шла группа из глав конструкторских отделов. Навстречу со стороны ангара к нему приближался встревоженный советник президента. Лицо его выражало смятение и тревогу. Обменявшись рукопожатием, они обнялись.
Группа главных конструкторов прошла мимо. Опустив глаза, они старались избежать встречи с пронизывающим взглядом Аббаса.
Пропустив их вперёд, Аббас сказал Замилю:
– С какой бы новостью ты ни пришёл, я рад тебя видеть.
– У меня новости плохие, – следуя рядом с ним, начал Замиль. – Они знают, что ты здесь, и требуют твоей выдачи!
Ни единый мускул не дрогнул на лице Аббаса. – Неужели? – произнёс он спокойно. – Может, это и к лучшему. Теперь они знают, с кем имеют дело. Это их удержит от необдуманных шагов.
– Утром меня к себе вызвал президент. Он обеспокоен складывающейся ситуацией, – продолжил Замиль. – Лоббистам на западе запретили брать наши деньги.
– Значит, мало предложили. Надо платить столько, чтобы взяли. Они всего лишь путаны в костюмах, от проституток их отличают только тарифы.
– Ситуация серьёзная, – продолжил Замиль. – Вчера в Чёрное море вошёл авианосец. Под предлогом учений там сосредотачиваются военно-морские силы. Посольствам западных стран уже дали команду немедленно эвакуироваться из страны. Они готовятся к войне! Президент – сын своего отца, своё слово сдержит и тебя им не выдаст. Но это не значит, что народ должен гибнуть! – отчаянно произнёс Замиль.
Они стояли у порога огромного подземного ангара. Купол его свода уходил вверх на высоту нескольких этажей. Вспышки сварочных огней всполохами мерцали на лицах двух бородачей.
– Мне нужно ещё несколько недель, – взглянув в глаза Замиля, произнёс Аббас.
Их взгляды пересеклись, в воздухе звучал звон металла.
* * *
Пробудившееся Солнце тёплым дыханием касалось поверхности Каспия, озаряя гавань, полуострова с высоты походившего на голову гигантской птицы. Вдалеке над безмятежным горизонтом бухты всё ещё мерцал огонь маяка острова Бёюк-Зиря. Необузданный спорткар, порываясь оторваться от своей тени, разогнался по пустующему проспекту прибрежного бульвара, отдаляясь от огней пламенных башен, трезубцем вклинившихся в хлопковые облака над вершиной Апшеронского амфитеатра. Белое авто выделялось на фоне чёрного асфальта отсутствуем дверных ручек, задних и передних сигнальных огней, заменённых покрытием из электролюминесцентной краски. На кузове из конструктивных элементов остались только фары и номерные знаки тринадцатого региона.
Пятнадцать минут спустя Турал находился в терминале международного аэропорта Баку, ожидая прибытия возобновлённого рейса из Нью-Йорка. Одним из последних в проёме раздвижных дверей показался Эмин. Его сопровождал прибывший с ним сотрудник посольства. Эмин был одет в серый джинсовый костюм, на плече висела сумка с национальной олимпийской символикой.
Подбежав к кузену, Турал заключил его в объятия.
Эмин, задыхаясь, похлопал его по спине, выдавив:
– Ну, хватит, а то сейчас расплачемся.
Вдвоём они покинули терминал. На выходе Турал остановился, растерянно ведя пальцем над коммуникатором.
– Ты на колёсах? – спросил Эмин.
– Да, только где они припарковались, я не знаю. А, вот, едет, – он указал на белое авто, бесшумно подкатывающее к ним с парковки.
Рассмотрев остановившийся перед ним автомобиль, Эмин с восхищением спросил:
– Твоя?! Их разве уже выпускают?
– Теперь уже твоя, – усмехнулся Турал. – Эксклюзивная сборка. Подарок от дяди! Доставили вчера. Он хотел, чтобы я на нём тебя встретил. Знает, что тебе нравится белый цвет, – он протянул руку к двери без ручки и жестом открыл пассажирскую дверь. Затем, кивком указав Эмину на водительское место, добавил:
– Ты ведь его дыхание. Он тебя боготворит. Я же для него как пасынок.
Сев за руль, Эмин смущённо произнёс:
– Я не знаю, почему так. Однажды я у матери спросил, почему дядя Аббас меня балует, а к тебе относится строго. Это было, когда мы учились в школе. Она мне ответила, что его щедрость пропорциональна чувству вины и на это у него есть свои причины. Конечно, я ничего не понял, но она сказала, что в своё время я пойму.
– Возможно, когда-нибудь и я пойму его мотивы, – вздохнул Турал.
Сжимая ладонями руль, Эмин с досадой вспомнил:
– Они сняли с меня идентификационный имплантат.
– Не беда, пользуйся пока этим, – Турал протянул ему электронный брелок и небрежно коснулся руля. Руль откликнулся на касание ладони с вживлённым под кожу микро чипом, и приборная панель засияла ярче.
Когда они выехали на магистраль, Турал сказал:
– В город мы не заедем, езжай на север.
– К бабушке, ей стало хуже? – встревоженно поинтересовался Эмин.
– Бабушка скончалась месяц назад. Она была в коме; нас из Штатов вызывали поэтому, – сообщил удручающую новость Турал и положил руку кузену на предплечье. – Вот так, брат. Мир этот – пятидневный мир. Утром человек дышит, к полудню его дыхание останавливается, а к вечеру – земля принимает в свои объятия. Я думал, ты знаешь. Мать тебе не сказала?
– Нет, – с досадой повёл головой Эмин, всё ещё переваривая новость. – Мне с ней удалось поговорить, только когда я сошёл с самолёта. Все мои контакты до этого момента были ограничены. Она лишь сказала, что они ждут моего возвращения.
– Родители теперь живут в Азнуре в доме Аббаса, – добавил Турал.
– Где её похоронили?
– Там, где её родственники, неподалёку от Красной Слободы.
– Заедем по пути?
– Не сегодня.
В дороге они говорили обо всём – о бабушке, друзьях, автомобилях, о чём угодно. Как два электрона, нарезали круги вокруг ядра атома, не решаясь коснуться неловкой темы – инцидента, произошедшего с ними месяц назад в пригороде Лос-Анджелеса.
К середине пути, проехав мимо небесных опор из пяти пальцев, Турал, не выдержав, спросил:
– С тобой там хорошо обращались?
– Нормально, – пряча взгляд, ответил Эмин. – Там, на дороге, когда пришёл в себя, лежал лицом к земле с наручниками за спиной. Потом прилетела вертушка, и спецназ на ховербайках прочёсывал окрестности в поисках тебя. Я долго злился, думал, ты меня бросил и сбежал. Что с тобой произошло?
