Книга Волчьи законы тайги - Владимир Колычев

Рита танцевала так отчаянно и резво, как будто это была последняя ночь в ее жизни. Так бабочка-однодневка порхает от цветка к цвету, суетится, тратит силы, и все для того, чтобы умереть. Но у бабочки хотя бы есть смысл в этой короткой жизни – она трудится, чтобы произвести потомство. И умирает она, оставляя после себя жизнь... А для чего жила Рита? Вряд ли бы он сама смогла бы сейчас ответить на этот вопрос...

В данный момент она жила только для того, чтобы танцевать. И никакой пользы от нее Данила не видел. А ведь она должна была смотреть по сторонам, выискивать глазами лысого «желудя» с бриллиантовой Зайкой. Но нет, она увлечена музыкой, занята сама собой... Единственно, что танцевала она здорово, ничем не хуже, чем девочки гоу-гоу на больших стеклянных тумбах. Увы, но Данила не мог похвастать тем же.

– Я пойду пройдусь, – крикнул он ей на ухо и выбрался из толпы.

В дальнем углу зала у них был столик, но Данила направился к барной стойке, за которой на высоких стульях восседали размалеванные девочки в коротких юбках. Рекламные ролики в глазах, улыбки, как транспаранты: «Миру мир, а мужику – проститутку!». «Беру дорого, но куда только можно». «Две девочки по цене одного трансвестита...»

– Привет, ковбой! Не угостишь даму?.. А-а! – вульгарная блондинка с крупнокалиберным бюстом безнадежно махнула на него рукой.

Поняла, что Данила никак не реагирует на нее. Да и не могла она заинтересовать его, ведь не было у нее на шее бриллиантового колье – ни знакомого, ни вообще. А он ни на секунду не забывал, зачем сюда пришел.

Он стоял спиной к девушкам и обозревал зал, пытаясь отыскать красотку с колье на шее.

– Эй, дорогу! – прогудел мужской голос.

Данила мешал пройти мордастому амбалу в темно-зеленом клубном пиджаке и с тяжелой золотой цепью на мощной борцовской шее. Он внял предупреждению и даже сделал шаг в сторону, чтобы освободить проход, но тот все равно толкнул его. Как будто камыши плечом раздвинул – никаких эмоций на грубо вытесанном лице.

– Осторожней можно? – не сдержался Данила.

– Что ты сказал? – агрессивно вскинулся детина.

– Ничего... – опустил он голову.

Это стоило ему гигантского напряжения сил и разжиженной ночью воли. Но все-таки он превозмог себя, чтобы не вступить в бой за справедливость.

– Тогда закрой пасть и помалкивай!

Качок дыхнул на него злобой и коньячным перегаром, но задирать больше не стал. Подошел к проституткам, обнял ближайшую из них.

– А это он с тобой заигрывает, – с насмешкой провокатора сказала блондинка. – Понравился ты ему... Он же девушками не интересуется. Ему мужчины нравятся, вот он с тобой и заигрывает...

Враждебная феерия ночного мегаполиса выплеснулась на Данилу, окатила его с головы до ног. Именно этого он и боялся больше всего... Но еще не поздно уйти. Он еще может доказать себе, что способен контролировать себя.

– Он что, пидор? – глумливо хохотнул амбал.

Возмущенный разум взывал к расправе, но Данила все же шагнул прочь от обидчика.

– Ну, точно, пидор! – донеслось вслед. – Смотри, как очко играет!

На последних остатках терпения он ворвался в танцующую толпу, схватил Риту за руку.

– Уходим!

Она молча пошла за ним, даже не пытаясь осмыслить происходящее. Ее мозги, похоже, остались на танцполе. Сознание догнало ее только в гулком коридоре, по которому нужно было пройти, чтобы попасть на выход.

– Что-то стряслось?

– Да, наехали...

– Кто?

– Не важно... Уходить надо.

– От них?

– От себя...

– Тебе нужно успокоиться.

– Потому и ухожу.

– Ты уходишь, потому что знаешь, кто тебя может успокоить... Я тебя успокою. Я умею это делать... А завтра весь день будем валяться в постели...

Она что-то говорила, говорила, а он шел и тянул ее за собой, как на буксире... Если он и будет валяться весь день, то не в постели, а на раскладушке. Рита, как обычно, будет намекать ему, что не прочь переспать с ним, но этим его не проймешь. Но даже если она прямо скажет, что хочет, он все равно не ляжет к ней... А, похоже, она уже готова сказать об этом прямо...

Они прошли через пункт охраны, пустующий в столь поздний час, и оказались на ярко освещенном пятачке, с двух сторон от которого тянулись ряды припаркованных автомобилей, а прямо под ноги расстилался тротуар с выходом на шоссе, где можно было поймать такси.

– Может, возьмем шампанского? – спросила Рита.

– Мало выпила?

– Ага, одного бокала для полного счастья не хватило... – она запнулась, проводив взглядом проследовавшую им навстречу парочку.

Модельной внешности девушка грациозной походкой шла под ручку с лысым кряжистым мужчиной. Роскошные черные волосы, красивые глаза с шальной лукавинкой, модная и, наверняка, дорогая кофточка с открытыми плечами... Но самое важное – знакомой формы бриллиантовое колье на длинной смуглой шее.

– Чего замолчала? – Данила посмотрел на Риту подозрительно и с удивлением.

– Да так, ничего, – в смятении пожала она плечами.

– Что, и «желудя» своего не узнала?

– Какого желудя?

– А который без шифера...

– Так разве это он? – сфальшивила она.

– Не знаю, он это или нет, но его девушка – точно Зайка. С бриллиантовой шеей...

Он говорил это, развернувшись на сто восемьдесят градусов. Разумеется, он не мог пройти мимо людей, которых разыскивал уже четвертую ночь кряду.

Кто-то сильно толкнул «желудя» спереди. И тут же послышалось грубое «Извини, мужик!». Это спешил нагнать Данилу детина в темно-зеленом пиджаке. И он был не один, за ним, широко шагая, шли еще два здоровяка.

– Уроды! – возмущено протянул Родион, если это был он.

– Что ты сказал? – вскипел амбал.

И, вмиг позабыв про Данилу, переключился на «желудя». Свирепо схватил его за грудки, за что тут же поплатился. Родион ударил его головой в лицо.

Удар, как показалось, был сильным, но закончился он лишь нокдауном. Верзила потрясенно отпрянул от неудобного противника, но на ногах удержался. И тут же бросился на «желудя» с кулаками.

Родион встретил его прямым правым в голову, но амбал отбил руку, схватил его за шею...

Увы, но выбора у Данилы не было. Во-первых, иссякло здравое терпение. А, во-вторых, что ни говори, Родион пострадал из-за него: ведь именно к нему торопился амбал, потому и толкнул случайного для него прохожего.