Гарик же был полностью солидарен со Стасом. А я при всем моем уважении к Намину в его американские сказки не очень верил, как-то муторно они звучали. Не знаю почему… Да и Гарик тоже, наверное, не очень верил. Но другого такого менеджера рядом с нами не было. Это, конечно, человек, сыгравший большую роль в нашей жизни. И Гарик, видимо, занял правильную позицию, приняв его сторону. К тому же Намин нас никогда не подводил. Задуманное он доводил до конца. И, по большому счету, мы получали от него то, что хотели. Но в нашем договоре существовал один пункт, который меня сильно напрягал. Там получалось, что все, сделанное «Бригадой С», принадлежит Центру Стаса Намина и ему лично. Даже название группы в случае чего остается в его собственности. Это изрядно подламывало. Значит, Сукачев все придумал, затем мы это вместе претворили в жизнь, а теперь в любой момент нас может поглотить пресловутый шоу-бизнес?»
Гарик был уверен в «неприкосновенности авторского права» и в том, что все формулировки в их договоре с Наминым – обычная формальность. Но убедить в этом коллег тогда не смог. С Галаниным он ничего и не обсуждал, поскольку они «вообще перестали общаться». А с остальными членами «Бригады С» разговаривал подробно, отдельно и не по телефону. «Я лично с каждым встречался и объяснял, что рано делать резкие шаги. Наминская компания – единственная, кто нами реально занимается. Другие ничего не предлагают.
В филармонию никто из нас не хотел, а иных альтернатив (чтобы иметь стадионные концерты, какие-то телепоказы, гастроли) не существовало. Но парни ошибочно полагали, что мы популярны уже настолько, что и без всяких организаций у нас все будет о’кей. Я сказал Намину: «Катастрофа, Стас! Никто мои доводы не воспринимает. Сохранить группу невозможно». Я отказался от дальнейших американских гастролей, и наши западные партнеры говорили: «Ты сошел с ума!» Стас предложил: «Я сам с ребятами поговорю, без тебя. Попытаюсь им все объяснить». Но я ответил: «По-моему, уже невозможно. Все выглядит таким образом, что никто ничего слушать не хочет».
«Намин вряд ли мог тогда что-то изменить, – считает Галанин. – Вот если бы наш гитарист Кирюха Трусов, который был для нас хорошим авторитетом, почти полусвятым, повлиял на ситуацию, возможно, группа сохранилась бы. Но он почему-то принял мою сторону. Хотя, что конкретно нам делать дальше, кроме того, что новые песни писать, мы смутно представляли. Перспектив особых не наблюдалось. Но была неудовлетворенность и зов пробудившегося охеренного эго. Не знаешь, что впереди, но как прежде – нельзя».
В третий раз за десятилетие Гарик разошелся с теми, кого сам собирал, и это вновь побудило его к быстрой «перезагрузке».
«Не утверждаю, что в тот момент был полностью прав или совсем неправ Сережка, – размышляет Сукачев. – Но тот раскол зависел только от наших с ним взаимоотношений. Остальные участники группы, говоря сегодняшним языком, были в роли сессионных музыкантов и следовали за нашими решениями. Наверное, для меня эта ситуация действительно смахивала на ту, что я прошел в «Постскриптуме», на тех самых «двух медведей в одной берлоге». С той лишь разницей, что в «P.S.» не было ни денег, ни новаторства, а в «Бригаде С» все это присутствовало».
Семнадцатая серия
30 лет с рябиной на коньяке
С первым своим сольным альбомом и сохранившим верность лидеру административным штабом Гарик сразу после развала «Бригады» чувствовал себя вполне уверенно. По крайней мере, на словах. Или просто хорохорился в свойственном ему стиле. Он уверял Гройсмана, что быстро соберет новый классный состав. Каким образом – не представлял никто. Но все удалось. С подобной везучестью Гарику следовало бы играть на бегах. Фортуна словно предоставила ему некую сатисфакцию за прошлые трудности, пусть Игорь ни о чем таком и не думал. Еще раз вспомним его выдворение из «Постскриптума» коллективным решением Хавтана и Кузина. Теперь ситуация развернулась в обратном направлении. Помимо «Бригады С» внутренний кризис в ту же пору настиг и «Браво». Музыканты из хавтановского бэнда (включая Кузина!) стали уходить к… Сукачеву.
«Мне грех жаловаться. Оставшись у Намина, я сохранил все, что предоставлял нам его центр. А благодаря удачному стечению обстоятельств еще и моментально собрал новый мощный состав «Бригады С». Все происходило, как прежде – почти случайно. Вдруг узнаю, что Тимур Муртузаев уходит из «Браво». И Пашка Кузин собирается это сделать. Женька Хавтан обновлял свою группу, искал вокалистов. Никаких претензий в том, что я у него кого-то переманил, он мне не высказывал. У нас всегда были ровные отношения. И потом, не забывай, изначально Пашка Кузин – мой друг».
Паля появился в «Бригаде С» осенью 1989-го. Тимур пришел чуть раньше и в конце августа того года поучаствовал в самой резонансной и гротескной «семейной склоке» родоначальников коллектива. Внезапность «бригадовского» распада не позволила оперативно отреагировать на него ни поклонникам группы, ни устроителям концертов. А если учесть, что именно тогда в СССР зародилась веселая практика гастрольного «размножения» популярных команд и по бескрайним просторам отечества колесили несколько «Ласковых маев», «Миражей», «Комбинаций», а иногда и рок-групп с одинаковым названием, то картина станет еще забавнее.
Расклад следующий. Ушедшие от Гарика музыканты образовали группу «Бригадиры» с фронтменом Сергеем Галаниным и директором Олегом Волобуевым, у которого сохранились кое-какие гастрольные заказы, полученные чуть раньше на «Бригаду С». В свою очередь в наминский центр продолжали поступать приглашения по поводу «Бригады», которые принимал Дмитрий Гройсман. В частности, их позвали в Казахстан на открытие крупного телевизионного фестиваля «Голос Азии» и еще на «десять выступлений в сборных концертах». У Сукачева есть директор, администратор, техники и только что пришедший басист Муртузаев. Всё. «Но предложили столько денег, – говорит Гройсман, – что отказаться было невозможно. Мы поехали с «фанерой» альбома «Акция «Нонсенс», и единственный раз в жизни «Бригада С» не работала «вживую».
Параллельно в Сочи «отжигали» новоиспеченные «Бригадиры» – так же под знаменем… «Бригады С». Волобуев, ничтоже сумняшеся, решил провернуть трюк, на который несколькими месяцами раньше рассчитывал в Америке. Сыграть без Сукачева. Хотя на черноморском побережье хватало тех, кто прекрасно знал, как выглядит оригинальный состав группы.
«Олег «зарядил» эти концерты еще до нашего распада, – объясняет Галанин. – Я, конечно, сомневался: а как выходить на сцену? Там же на афишах «Бригада С» написано. Тем не менее выступили. Свиста не было. Народ все культурно, интеллигентно воспринял. В конце концерта кто-то даже вышел, цветочки подарил. Мы сыграли мои новые песни и несколько «бригадовских», которые хоть как-то могли без Гарика исполнить. Правда, «Плейбоя» тоже сыграли. Марконя его пел, кажется…»
